Интерес к фигуре и деятельности Александра Керенского возрос с началом перестройки в стране. Современная историография, продолжая тенденции, возникшие в далекие перестроечные годы, обогатилась множеством специальных исследований, посвященных как личной, так и политической истории этой неповторимой личности.
Керенский: первая любовь революции
Мог ли Александр Керенский действительно изменить ход истории, будучи главой Временного правительства в 1917 году? Ведь на первых порах своего правления он пользовался колоссальной популярностью среди народа.
Александр Керенский запомнился историкам как правитель, не справившийся со сложностями времени. К нему часто испытывают некоторые шутливые и пренебрежительные чувства, рассматривая его как человека, стремившегося стать диктатором России, но не сумевшего осуществить свои замыслы из-за недостатка политических талантов. Но корректна ли такая оценка его деятельности?
Симбирск — родина вождей
Даже его главные противники — большевики — не удостоили Керенского чем-то большим, кроме насмешливых легенд о том, как министр-председатель Временного правительства бежал из Зимнего дворца, переодевшись в женское платье. Находясь в эмиграции, Керенский мучительно воспринимал подобные слухи, чувствуя себя крайне уязвленным. Каждый уважающий себя государственный деятель может быть объектом как восхищения, так и ненависти, но не насмешек.
Прошли десятилетия, но даже спустя годы именно этот анекдот о переодевании в женскую одежду причинял ему наибольшее оскорбление. На самом деле Керенский не переодевался в женщину. За несколько часов до захвата Зимнего дворца большевиками он покинул его на автомобиле американского посланника. После этого последовала неудачная попытка вернуть свою власть при помощи казаков атамана Петра Краснова и длительное прозябание в эмиграции до самой смерти в 1970 году.
А начиналась карьера Александра Фёдоровича Керенского весьма многообещающе. Он родился в том же городе Симбирске, что и будущий вождь большевиков Владимир Ульянов (Ленин), лишь на 11 лет позже, в 1881 году. Отец будущего лидера Временного правительства работал директором Симбирской мужской гимназии, где учился Ленин. Именно директор Фёдор Керенский составил положительную характеристику для своего выпускника Ульянова, что вело к его поступлению в Казанский университет.
В биографиях Ленина и Керенского действительно есть много общего: оба окончили гимназии с золотыми медалями, оба стали юристами, и оба еще во время учебы прикоснулись к революционному движению, однако по разным направлениям: Ленин тяготел к классическим марксистам, в то время как Керенский был связан с эсерами.
Я выехал из Петербурга в моей полувоенной форме
Министр-председатель Всероссийского Временного правительства Александр Фёдорович Керенский пережил подавляющее большинство своих политических единомышленников и противников. Он покинул этот мир в июне 1970 года в Нью-Йорке в возрасте 89 лет.
Практически вплоть до своего последнего дня жизни Керенский пытался бороться с историей о побеге в платье, активно утверждая, что это лишь выдумка.
Журналист Генрих Боровик, единственный из представителей советской прессы, кто имел возможность общаться с Керенским, вспоминал, что престарелый политик неустанно уговаривал его: «Господин Боровик, ну скажите там в Москве — ведь у вас есть умные люди! Ну не бежал же я из Зимнего дворца в женском платье!»
В интервью, которое Керенский дал сотруднику русской секции Radio Canada Александру Ливену в 1964 году, он поделился своими воспоминаниями: «Когда в ночь на 25 октября я пришёл в штаб, там уже больше половины офицеров демонстрировали свои весьма ‘неприятные’ чувства к Временному правительству. Утром было решено, что я сам поеду навстречу войскам, которые были высланы в Петроград. В России распространялся слух, что я покинул город в костюме сестры милосердия, но на самом деле я выехал из Петербурга в своём открытом автомобиле, в полувоенной форме, сидя рядом с адъютантами и помощниками. Мы велели шофёру двигаться от Петербурга к московской заставе на Царское Село по главным улицам — Морской и другим, где телефоны и телеграфы уже были заняты повстанцами. Мы ехали медленно, поэтому повстанцы терялись, даже отдавали мне честь. Однако мы подверглись обстрелу только у заставы. Стреляли в шины, но не попали. Когда мы остановились в Гатчине, у нас возникли подозрения, что что-то не так. Я велел налить бензин, и уехали сразу дальше, а следующий автомобиль, который следовал за нами на большом расстоянии, был под обстрелом, и все находившиеся в нем были ранены.
Керенский бежал на автомобиле, отобранном у дипломатов США?
Но как же возникла эта легенда о бегстве в женском платье?
24 октября Керенский присутствовал на заседании Предпарламента в Петрограде, на котором он требовал принятия резолюции, выражающей полную поддержку действиям Временного правительства. Однако резолюция была принята в уклончивой форме, что не устроило министра-председателя.
Утром 25 октября Керенский покинул Петроград, чтобы встретить войска, которые должны были прийти с фронта на помощь правительству.
В своём интервью 1964 года Александр Фёдорович не уточняет, на каком автомобиле он покинул столицу. Однако в своей книге «Издалека» он более откровенен: «В момент выезда ко мне подоспели представители английского и, насколько я помню, американского посольства с просьбой, чтобы автомобиль с американским флагом сопровождал меня в дороге».
Посол США в России Дэвид Фрэнсис в своей книге «Россия из окна американского посольства» описывает этот инцидент несколько иначе: «Секретарь Уайтхауз вбежал ко мне в сильном возбуждении и сказал, что за его автомобилем, на котором развевался американский флаг, следовал русский офицер, который заявил, что Керенскому нужен этот автомобиль для поездки на фронт. Уайтхауз и его шурин барон Рамзай немедленно отправились с офицером в главный штаб, чтобы выяснить источник этого любопытного заявления. Там они нашли Керенского, который вроде бы подтвердил, что ему действительно нужен автомобиль Уайтхауза, чтобы ехать на фронт. Уайтхауз ответил: ‘Это мой собственный автомобиль, а у вас (он указал на Зимний дворец, который виднелся по другую сторону площади) стоит больше тридцати автомобилей, ожидающих у подъезда’. На что Керенский припомнил: ‘Они ночью испорчены, а большевики контролируют все войска в Петрограде, кроме немногих, которые продемонстрировали нейтралитет, и они отказываются подчиняться моим приказам’. Уайтхауз и Рамзай, после краткого обсуждения, пришли к выводу, что, поскольку автомобиль уже захвачен, они больше не могут ему препятствовать. Выйдя из штаба, Уайтхауз вспомнил об американском флаге и вернулся с напоминанием офицеру, что он должен снять флаг, прежде чем использовать автомобиль. Офицер возразил, и после некоторой перепалки Уайтхаузу пришлось согласиться с тем, чтобы Керенский на время использовал автомобиль без флага.
Против интересов революции
Но почему же председатель Совета министров решил покинуть столицу, охваченную восстанием? В советской историографии поступок Керенского часто трактовался как бегство, что является однозначно отрицательной оценкой его действий. Однако факты свидетельствуют о том, что ситуация могла быть значительно сложнее. Когда большевики заняли кабинет экс-премьера, они обнаружили, что он оставил после себя множество вещей, включая книгу Чехова, которую читал накануне своего отъезда. Эта небрежность говорит не о трусости, а скорее указывает на то, что Керенский рассчитывал вернуться и не посчитал нужным забрать с собой какие-либо вещи.
Свой маршрут Керенский представлял себе таким образом: он собирался встретить войска, которые сам вызвал для защиты столицы, возглавить их и нанести удар в тыл большевикам. Отказ от этой альтернативной стратегии выглядел бесперспективным: в распоряжении Зимнего дворца оставалось всего лишь несколько рот юнкеров, отряд инвалидов и женский батальон смерти. С такими силами удержать власть было невозможно, поэтому оставаться в городе не имело никакого смысла.
После выхода из столицы Керенский прибыл в Гатчину, где обнаружил, что информации о подоспевших подкреплениях нет, так же как и свидетельств того, что войска действительно выдвинулись к Петрограду. Сохранявший хладнокровие Керенский направился в штаб Северного фронта в Псков, где стал свидетелем предательства: генерал Черемисов, ответственный за выполнение поручений, отказался оказать помощь Временному правительству. Современники считали, что он действовал согласно обстоятельствам. Предательство Черемисова объяснялось его страхом перед солдатами, настроенными слишком дружелюбно к большевикам, и отсутствие заговора вокруг него также не вызывало сомнений.
На счастье Керенского нашелся офицер, готовый выполнять приказы. Генерал Краснов, отказавшись подчиняться Черемисову, все же вернулся на сторону Временного правительства. Однако стянутое к столице войско смогло продвинуться лишь до Гатчины.
За последним шансом
Войска, которыми командовал Краснов, могли бы вызвать у Керенского сомнения — но другого выбора не оставалось. Часть казаков, входивших в состав войск, на которые опирался Керенский, была психологически нестабильной. Эти люди, когда-то бывшие привилегированным сословием, перестали быть таковыми после революции и отошли в глухую самоизоляцию. С февраля 1917 года их обвиняли в попытках восстановить старый порядок, и под постоянным давлением они откликались на призывы к бою весьма неохотно. Обстановка в стране накалялась, и становиться врагами революции становилось всё более рискованно.
Кроме этого, другая часть красновцев считалась явными противниками Керенского, так как ранее служила в частях Корнилова, которого премьер-министр обвинял в попытке захвата власти. Перед глазами Керенского разыгрывалась театральная сцена: один из офицеров, исполняя указания премьера, отказался пожать ему руку в знак благодарности, демонстрируя нюансы своей позиции: он был готов подчиняться правительству, но совершенно не имел уважения к Керенскому.
Собранные из непроверенных людей войска не справились с первым испытанием у Пулковских высот. Произошедшее там сражение показало, что наиболее боеспособной силой среди войск Краснова являются их бронепоезда. Благодаря их огневой мощи удалось продвинуться в тыл противника. Но вскоре железнодорожные пути стали зоной риска: профсоюз железнодорожников Викжель потребовал прекратить гражданскую войну, угрожая парализовать транспортное сообщение страны. С обеих сторон — и красновцы, и большевики — их призывы к миру встречались, но выдержка у первых оказалась слабее.
Краснов согласился на перемирие, а затем и на переговоры, на которых казаки начали поддаваться уговорам большевиков, предлагающих выдать им Керенского. Уведомленный об этой ситуации, Керенский заподозрил, что генерал Краснов тоже замешан в заговор. Последовали напряженные события, которые многие наблюдатели посчитали комическими: Керенский объявил своим помощникам о том, что хочет покончить с собой, но боится, что его больная рука (премьер страдал от здоровья) в последний момент дрогнет. Адъютанты, словно ученики на уроке, тянули жребий, кто же будет выполнять приказ, и судьба выпала одному из них — Кованько. Однако тот отказался выполнить приказ, и, приведя своего начальника в чувство, стал настойчиво уговаривать его бежать. В конце концов, тронутый этим, Керенский покинул преданную ему армию, оставив за собой надежду вернуться в Зимний дворец.
Судьба решила, что последний лидер дореволюционной России еще проживет пять декад в изгнании. Бывший премьер-министр выступал на многих лекциях и писал. Его обращения стали настоящими монологами, в которых звучали нотки самооправдания, гнева, горечи, переживаний и обиды. «Теперь стало очевидно, что в те времена, когда я занимал пост власти, действительно существовала свобода, и власть принадлежала демократии…» — восклицал Керенский. Однако эмиграция, политические симпатии которой тяготели вправо, принимала бывшего премьера довольно холодно.
Свидетельство о регистрации СМИ №03247 выдано 02 апреля 1999 года Государственным комитетом Российской Федерации по печати.
Некоторые публикации могут включать в себя информацию,
которая не предназначена для пользователей младше 16 лет.
Женитьба на австралийке, письмо Сталину и размышления о судьбах России
12 августа 1940 года Керенский, будучи уже в браке с австралийкой Лидией (Нелли) Триттон, прибыл в Нью-Йорк на борту трансатлантического лайнера. Их свадьба состоялась годом ранее, сразу после получения Керенским официального развода с его первой супругой Ольгой Львовной, в девичестве Барановской.
Об этом периоде эмиграции рассказывала доктор медицины Екатерина Лодыженская, дочь социал-демократа Ивана Лодыженского, которая вместе с семьей эмигрировала из России в семилетнем возрасте и впоследствии общалась с некогда влиятельным политиком, выполняя также функции его секретаря. Ее воспоминания записала председатель Пушкинского общества Северной Америки Виктория Курченко.
По словам Лодыженской, молодожены арендовали небольшой апартамент на Парк-авеню и прожили в нем до 1942 года. Со временем у них появилась дача на границе штатов Нью-Йорк и Коннектикут. В своём дубовом доме они постарались воссоздать быт на русском манер, с самоваром и сладостями, но также и с американскими спортивными досугами.
Керенского приглашали для проведения лекций, за которые он получал довольно высокие гонорары.
Нелли, будучи профессиональным журналистом, была парижским корреспондентом ряда австралийских изданий во время их жизни во Франции. Она выполняла для Керенского функции секретаря, водителя, занималась переводом документов и материалов, а также оказывала ему помощь в издательской деятельности.
В Америке она продолжила оставаться его первой помощницей. По признанию Александра Фёдоровича, это были его самые счастливые годы. Совместная жизнь с Нелли была также насыщена встречами с множеством посетителей и политическими дискуссиями, без которых он просто не мог существовать. Круг общения был настолько разнообразным. Супруги сблизились с Хэлен и Кеннетом Фаррендом Симпсонами — их друзья проявляли ненависть к коммунистам и сочли за честь предоставить супругам Керенским апартаменты в своём просторном доме.
На территории США Керенский сразу же привлёк внимание русской эмиграции — от коммунистов до монархистов. Он проводил множество мероприятий, на которых его ораторское мастерство впечатляло публику, а в частных беседах он показал себя как знаток театра, литературы и искусства. Более того, он даже начал писать стихи, где поднимал темы одиночества, смысла жизни и возмездия.
С 1941 года Керенский начал вести дневник. Он часто сравнивал текущее состояние дел с событиями 1914 года, полагая одной из причин всех бед — изоляцию СССР от западных стран. Он рассказывал о своей жизни, различных встречах, беседах, поездках, а также о своей работе. В середине 1940-х его жена тяжело заболела и вскоре скончалась, а он сам после этого впал в глубокую депрессию. Его супруге по наследству отошла мебельная фабрика, которая принадлежала отцу покойной.
23 октября 1948 года Керенский опубликовал открытое письмо Иосифу Сталину, в котором обвинял его в распространении тоталитаризма как в России, так и в Европе. В то же время он делал всё возможное, чтобы снизить ненависть к России и к русскому народу, призывая находить иные способы борьбы с режимом, показывая взаимосвязи в истории и политике. 13 марта 1949 года в Нью-Йорке была основана организация «Лига борьбы за народную свободу», и Керенский был избран её главным редактором газеты «Грядущая Россия». Работой с ним занималась Лодыженская в качестве его помощницы и секретаря. В 1940-1950-х годах он составил трёхтомную «Историю России» с древнейших времен до начала XX века, а в 1950-1960-е годы преподавал в Гуверовском институте войны, революции и мира.
Дневниковые записи 1959-1961 годов охватывают анализ деятельности Никиты Хрущева, политики СССР и США в эпоху Холодной войны, а также мгновенный взгляд на развитие Китая. Об этом упоминается в статье Л. Быковой «Архив А.Ф. Керенского» в Центре гуманитарных исследований Техасского университета. Кроме того, экс-главнокомандующий много писал о таких исторических личностях как Деникин, Пётр Врангель, Корнилов.
Встреча с Боровиком и кончина
В 1966 году с пожилым Керенским встретился в Нью-Йорке советский журналист-международник Генрих Боровик. Позже, в 2007 году, он вспоминал о своих впечатлениях, рассказывая журналисту Евгению Киселеву (который был признан в РФ иностранным агентом): «Так случилось, что меня пригласили знакомые, американские журналисты, на кадетский бал. И там за столом мы беседовали. Я заинтересовался — кто-то вспомнил Керенского и назвал его ‘Александра Фёдоровна’. Я спросил — где он, что он? Да жива она, жива! — прокомментировал кто-то из присутствующих. Это меня несколько удивило. Я попросил телефон и позвонил. Он удивился: ‘Журналист? Что вам нужно?’ ‘Я хотел бы с вами встретиться, взять у вас интервью.’ ‘Да? А в связи с чем?’ ‘Ну как же? Скоро февраль’. Это было в ноябре 1966 года. В общем, он согласился. Мы договорились. Я назвал свою фамилию, и как полагается. Сказал, что приду с женой, потому что она историк. Он жил на 91-й улице, как сейчас помню, дом номер 109. Мне дом понравился, он был большим и уютным. Нам открыла филиппинка-домработница и проводила на второй этаж. Спустя несколько минут там послышались шаги, и вышел пожилой человек, неуверенно передвигающий ноги, который очень походил на Александра Фёдоровича Керенского. Только его волосы немного обвисли, но весь его облик остался прежним…
Керенский приветливо встретил гостя и попросил передать: «Слушайте, господин Боровик, ну я вас очень прошу, скажите там у себя в Москве, что я не бежал в женском платье из Зимнего дворца, я уехал на своей машине. Я выехал в Гатчину, чтобы поторопить войска.»
Другим советским гражданином, которому Керенский оказал честь, был будущий член Политбюро ЦК КПСС Александр Яковлев, в то время аспирант Колумбийского университета.
Годы неумолимо уносили своё: последняя открытая лекция Керенского в качестве профессора прошла в колледже Каламазу, штат Мичиган, в 1967 году. Тем не менее, в следующем году он попытался получить разрешение на поездку в СССР. Однако его предложения были связаны с обязательным признанием закономерности Октябрьской революции и успеха советского народа за 50 лет. Вопрос о возвращении с повестки дня сняло вторжение войск в Чехословакию.
По словам Лодыженской, в последние годы своей жизни Керенский жил на Ист-Сайде, находился в достаточно хорошей физической форме, часто гулял по Центральному парку и самостоятельно доходил до Колумбийского университета. После обнаружения у него рака кишечника его госпитализировали в больницу Святого Луки для срочной операции. Однако он отказывался принимать пищу, и при попытках кормить его через капельницу он даже выворачивает иглу из вены. В этом медицинском учреждении Керенский и ушел из жизни 11 июня 1970 года от артериосклероза, получив травмы в результате падения, которое повлекло за собой переломы локтя, шейки бедра и вывих плеча. Ему было 89 лет. Русская и сербская православные церкви отказались проводить отпевание Керенского, обвиняя его в падении монархии. Его прах был захоронен на кладбище для бездомных в Лондоне, не относящемся к какой-либо конфессии.
Однако Лодыженская опровергала эту версию: «На самом деле все было иначе: в Нью-Йорке 14 июня 1970 года в 12 часов дня протоиерей Александр Киселев, который был более двадцати лет духовником покойного, совершил обряд отпевания в церкви св. Серафима Саровского в присутствии ближайших членов семьи. В тот же день в похоронном бюро Кемпбелл, расположенном на углу Мэдисон-авеню и 81-й улицы, прошла прощальная служба и панихида, на которой присутствовало около 350 человек.
Колоницкий, Б. И. Товарищ Керенский: антимонархическая революция и формирование культа вождя народа.
Работа петербургского историка Б. И. Колоницкого Товарищ Керенский: антимонархическая революция и формирование культа вождя народа показывает, что культ вождя зародился не в советское время, а весной и летом 1917 года.
Александр Керенский стал первым носителем и, по сути, изобретателем этого культа свободы. Традиция монархической культуры не исчезла бесследно. Она, обогатившись традицией почитания партийных лидеров, возродилась в новом виде — уникального вождя революционной армии и народа, который оказался востребованным разными слоями общества.
Однако власть не была главной целью для Керенского, он действительно был сторонником национального единства и государственником. Он вовсе не желал распада своего государства, но именно это и стало итогом его правления. Пока это единство было возможно, он стремился его достигать и возглавлял его. Пользуясь огромной популярностью у народа, Керенский сыграл уникальную роль в российской политике с Февральской до Октябрьской революции. Но выпущенные на свободу силы, среди которых были и те, кого он не смог контролировать, свергли его с вершины власти и лишили симпатий и поддержки населения.
В 1917 году умирать за императора никто не спешил. За Керенского, однако, тоже не нашлось желающих.
Британский историк Орландо Файджес в своей оценке работы Бориса Колоницкого сказал:
Борис Колоницкий сделал больше, чем кто-либо, для анализа политической культуры русской революции 1917 года. В этой книге он подробно и мастерски описывает надежды на демократические реформы, идеи и иллюзии, связанные с популяризацией образа Александра Керенского, первой любви русской революции, чьи взлеты и падения символизируют трагическую судьбу самой революции. Книга Колоницкого написана на высоком уровне и заслуживает широкой аудитории.
А. Ф. Керенский: pro et contra.
В серии «Русский Путь», более известной под подзаголовком «pro et contra», вышла антология А. Ф. Керенский: pro et contra. Издание включает в себя воспоминания, свидетельства и публицистические произведения, которые показывают, как изменялось восприятие Керенского его современниками. Его образ прошел путь от восторженного восхищения (вождь свободы, первая любовь революции) до презрительных характеристик (пустомела и хвастунишка). По мере затмения звезды Керенского на политическом горизонте революционной России произошло пересмотр его личности. Характеризация Керенского как пустомели и хвастунишки говорит о том, что даже его политические противники — большевики — не смогли превратить его в объект ненависти. Среди современников Керенского также были те, кто считал его автором черных страниц в истории русской революции.
С выставкой можно ознакомиться на 3 этаже
в Центре открытого доступа в Интернет с 26 апреля по 16 мая.
Обзор подготовлен информационно-библиографическим отделом
Владимирской областной научной библиотеки
г. Владимир, ул. Дзержинского, д. 3
E-mail: ibo@lib33.ru, Тел. (4922) 32-26-08
