После трагической утраты друга, Юрий Стоянов снял документальный фильм о его жизни под названием «Нам его не хватает» и закрыл передачу «Городок». Тем не менее, карьера Стоянова на телевидении продолжилась благодаря съемкам в различных рекламных роликах, а также его участию в качестве члена жюри в проекте «Один в один» и авторской программе «100янов». Ради последнего нашего героя даже снизил свой вес на 22 килограмма. Более того, он также активно снимается в кинофильмах и телесериалах.
Илья Олейников
Илью Олейникова любят и продолжают любить зрители. Многие помнят известного артиста благодаря его участию в юмористическом проекте «Городок» и замечательным, искренним шуткам, выходившим из уст этого грустного клоуна. Однако не все знают, что в реальной жизни Ильи Львовича было не так уж много поводов для радости.
Настоящее имя Ильи Львовича — Илья Львович Клявер. Он родился в июле 1947 года в Кишиневе в бедной еврейской семье. Жилище представляло собой старенький покосившийся домик на две комнаты с очень небольшой кухней. В одной комнате обитала семья Клявер с двумя детьми — у Ильи была также старшая сестра, а во второй — дядя с собственной семейной ячейкой и пожилые родители.
Отец старался прокормить семью, изготавливая шоры — боковые наглазники для лошадей, а мама занималась воспитанием детей и домашним хозяйством. Дети часто помогали родителям, что, помимо учебы, отнимало у них много сил и времени, поэтому Илье приходилось обучаться лишь в вечерней школе, что ему, к сожалению, удавалось не очень хорошо. Тем не менее, родители привили любовь к искусству — сначала Илья обучался игре на скрипке, но занятие не дало результат, тогда как занятия на аккордеоне стали более успешными.
Первый опыт выступлений для юного артиста состоял из выступлений на стуле, где он должен был развлекать гостей. Илье это удавалось неплохо: он пел, декламировал стихи, корчил смешные рожицы и повторял заученные реплики из фильмов.
После такого выступления гости одобрительно потирали его щеки. В своей автобиографической книге Олейников писал, что тогда слава не приносила ему радости, а лица становились синюшными после одобрительных поглаживаний.
В 18 лет Илья Клявер смело решил попробовать свои силы в Москве. Он без особых трудностей поступил в цирковое училище, подготовившись к экзаменам, работая одновременно в Кишиневском кукольном театре. Позже, с грустной ироничной усмешкой, Илья признавался, что у него не было другого пути, кроме как стать актёром, так как в сфере науки у него не было никаких перспектив, а для артистов высокая грамотность не является обязательной.
Юмор и телевидение
Творческая карьера Ильи Олейникова стартовала еще во время его учебы — он подрабатывал на сцене Москонцерта. Его монологи и юмористические скетчи пользовались неизменной популярностью у зрителей. Он использовал тексты таких авторов, как Семен Альтов, Михаил Мишин и других, но всегда добавлял в них что-то от себя.
После получения диплома циркового училища Олейников был призван в армию. После демобилизации он ненадолго вернулся в родной Кишинев, где некоторое время выступал в эстрадном коллективе «Зымбет».
В 1974 году артист переехал в Ленинград, где продолжал выступать с юмористическими монологами. Спустя три года у Ильи Львовича появился замечательный партнер — Роман Казаков, ставший его лучшим другом. Комичная разница в росте — Олейников при росте 190 см был значительно выше своего партнера — добавляла юмору их сценическому взаимодействию. Зрителям СССР приходились по вкусу их диалоги и сценки, и дуэт даже выиграл Всесоюзный конкурс артистов эстрады.
Их коронная фраза, звучавшая в многих номерах — «Вопрос, конечно, интересный», — превратилась в своеобразный талисман.
В 1986 году, переживая утрату Романа, который умер, Илья Олейников начал поиски нового партнера. На протяжении четырех лет он сотрудничал с несколькими коллегами по жанру, однако их совместная работа не приносила желаемого успеха. Все изменилось после комедийного фильма «Анекдоты». На съемках он встретил Юрия Стоянова, и эта встреча стала судьбоносной; с тех пор они не разлучались. Их творческий союз вскоре стал восприниматься как единое целое.
В 1993 году Олейников и Стоянов запустили собственный проект под названием «Городок», который мгновенно стал одним из самых популярных телевизионных шоу. За 19 лет своего существования программа выпустила 284 эпизода и дважды была награждена премией «ТЭФИ». В 2001 году Олейников и Стоянов были удостоены звания народных артистов России.
Илья Олейников: аккордеонист, футболист и ученик кукловода
Илья Львович Клявер (настоящее имя артиста) родился 10 июля 1947 года в Кишиневе. Его отец работал шорником, делая конскую упряжь, и очень хотел, чтобы сын научился игре на аккордеоне.
Несмотря на любовь к музыке, Илья часто пропускал занятия, предпочитая играть в футбол на местном пустыре, однако аккордеон научился водить виртуозно.
После окончания школы в 1964 году Илья стал частью Кишиневского народного театра. В своей книге воспоминаний артист заметил: “Условия приема в этот храм художественной самодеятельности были весьма простыми. Хочешь стать участником — ты принят. Не хочешь — ты не принят”.
Ему была отведена небольшая роль в спектакле «Девушка из Сантьяго». Однако, незадолго до премьеры, Илья поссорился с режиссером и покинул театр.
В том же месяце он начал работать учеником кукловода в Кишиневском кукольном театре.
“В вечерней газете попалось мне объявление о наборе учеников кукловодов с зарплатой в сорок рублей. Больше рубля у меня не было в распоряжении. Эта сумма показалась весьма значительной, и я пришел на прослушивание. Выбирать было не из кого, так как пришел только я один. Главреж, посмотрев на меня, явно скучал. Убедившись, что я не способен произвести на него впечатление, понял, что берут меня не за мой талант, а из-за единственной возможности», — на этой ноте закончил свои воспоминания Илья.
Работа в кукольном театре включала выступления в детских спектаклях, где он играл роль барсука. Однако за его высокой фигурой заметно выделялась голова за ширмой. Костюмеры сшили для него специальную шапку в форме пня, на которой выступал его персонаж.
Студент циркового училища и «ефрейтор-конферансье»
Через несколько месяцев Илья ушел из театра и переехал в Москву, чтобы поступить в училище циркового и эстрадного искусства. На вступительном экзамене он представил басню Сергея Михалкова «Заяц во хмелю», и произнесенная им дикция произвела на приемную комиссию глубокое впечатление.
“Я говорил на какой-то смеси молдавского, русского и одесского, и добавление шипящих и свистящих звуков, а также смехотворная скороговорка формировали невразумительную речь. Я неожиданно начал играть роль пьяного зайца, бормоча и заикаясь, настойчиво изображая опьянение несчастного зверька всеми доступными средствами. И когда к этому добавился еще и заячий лепет, комиссия не выдержала: «Прекратите это истязание! Мы принимаем вас! Только замолчите!» — с улыбкой вспоминал артист.
Руководство учебного заведения не разу не пожалело о своем решении — ни одно студенческое мероприятие не обходилось без участия Ильи Клявера.
После завершения учебы его призвали в армию, где он служил в ансамбле Кантемировской танковой дивизии, а демобилизовался в 1971 году. В его военном билете значилось: «Ефрейтор-конферансье». Вряд ли кто-то другой может похвастаться подобной армейской должностью, придуманной специально для талантливого военного артиста.
После демобилизации Илья вернулся в Кишинев, где работал в местной филармонии, руководя концертами вокально-инструментального ансамбля «Зымбет». Артист вспоминал: “В расшитой цыганской жилетке и шальварах из Средней Азии я должен был изображать обаятельного молдаванина, как бы «рубаху-парня», но что-то в моем облике вызывало сомнение у публики в чистоте моих намерений”.
Юрий Стоянов: изобретательный хулиган
Юрий Николаевич Стоянов родился в Одессе 10 июля 1957 года — ровно на десять лет позже Ильи Олейникова. Семья артиста была далека от театрального искусства: его отец, Николай Георгиевич Стоянов, был врачом-гинекологом и болгарского происхождения, а мать работала завучем в школе.
В школе Юрий приобрел репутацию хулигана, его проделки отличались изобретательностью: он иногда крал ключи от радиорубки, чтобы «объявлять» выходной или открытый урок на пляже. Если его оценки были плохими, он исправлял их на хорошие в своем дневнике.
Родители работали допоздна, и оставлять сына было не с кем, поэтому Юрий обычно проводил время в кинотеатрах, что своей мечтой создало желание стать артистом.
“Но я был вполне упитанным и нескладным — это объяснялось тем, что я паразитировал на кулинарной конкуренции двух бабушек. В детстве я был довольно стройным, но переболел желтухой, что испортило мой обмен веществ, и после этого одноклассницы перестали на меня обращать внимание”, — рассказывал Стоянов.
Из упитанного ребенка в артиста ленинградского БДТ
Чтобы избавиться от лишнего веса, Юрий начал заниматься фехтованием. Четыре года ежедневных пробежек, бега в жилете весом в 40 килограммов и борьба с воображаемыми противниками принесли результаты.
“Я превращался в узкого и высокого человека. При росте 182 см мой вес составлял всего 64 килограмма. Я сделался не просто худым, а своего рода скелетообразным. Фехтование не наращивает мышечную массу, но дарит скорость, гибкость и реакцию”, — объяснял актер.
Помимо фехтования, молодой Стоянов также посещал музыкальную школу, где научился играть на гитаре, и был активным участником поэтической студии. Он легко поступил в ГИТИС, а его соседом по общежитию стал другой талантливый коллега — Виктор Сухоруков.
После окончания учебы Юрия приняли в знаменитый Большой драматический театр в Ленинграде, вот только его роли были в основном второстепенные. Самой значимой ролью в его театральной карьере коллеги считали партию Моцарта в спектакле «Амадеус».
“Стоянов был совершенно не таким, как другие молодые актеры. Он всегда был пунктуален и не выбирался в развлечение. По сути, действительно «грешил» только своими пародиями”, — вспоминал заведующий архивом БДТ Вениамин Каплан. “Мы до сих пор вспоминаем их в театре. Юра был настолько открытым и легким в общении, что все эти невинные шалости всегда прощались ему. Например, он мог проходить мимо гримерок и специально говорить, имитируя голос главного режиссера театра Георгия Александровича Товстоногова”.
Личная жизнь Юрия Стоянова
Юрий Стоянов познакомился со своей первой женой, искусствоведом Ольгой Синельченко, еще во время учебы. В этом браке у них родились два сына — Николай и Алексей, но рождение детей не удержало Юрия Николаевича в семье: по непроверенной информации, причиной разлада стали чувства, возникающие у него к редактору Марине Венской. Ольга не смогла простить измены и подала на развод, запретив Стоянову общаться с сыновьями, которые со временем взяли фамилию своего отчима.
После развода Стоянов узаконил свои отношения с Мариной, но и этот брак со временем распался. Однако в его третьей попытке создать крепкую семью ему повезло. Его избранница Елена подарила Юрию то, что он искал на протяжении всей жизни — тепло домашнего очага, заботу и безграничную нежность. В 2003 году у супругов родилась дочь Катя.
Константин Станиславский и Владимир Немирович-Данченко
- Год: 1897
- Место встречи: Москва, Российская Империя
- Совместное дело: МХТ
Первые строки на визитной карточке Владимира Немировича-Данченко к Константину Станиславскому гласили: «Я буду в час в Славянском базаре — не увидимся ли?» Они положили начало совместной работе двух режиссеров. На встрече обсуждали текущее состояние драматического театра, переживающего кризис, сценическую этику, необходимость реформ и планы на будущее.
Спустя год после их беседы, Станиславский и Немирович-Данченко основали легендарный Художественный театр (МХТ).
“Мы мечтали создать театр на новых основах, и уже давно искали людей, подходящих для этой идеи. Владимир Иванович легче на нашел мне, так как я как актер, режиссер и руководитель любительского кружка постоянно демонстрировал свои работы на публичных спектаклях. Его же школьные вечера были очень редки и далеко не всем доступными. Именно по этой причине он первым нашел меня, почувствовал необходимость во мне, и позвал. Когда зашла речь о литературе, я сразу ощутил, что Владимир Иванович превосходит меня в этой области, и с охотой подчинялся его авторитету, записав в протокол заседания, что признавам за моим будущим товарищем по театру полное право вето на все вопросы литературного характера. Что касается актерского, режиссерского — вот здесь я не был таким уступчивым,” — отмечал Станиславский в своих воспоминаниях.
Илья Ильф и Евгений Петров
- Год: 1925
- Место встречи: Москва, СССР
- Совместные работы: «Двенадцать стульев» (1927), «Золотой теленок» (1931), «Одноэтажная Америка» (1937)
Илья Ильф (при рождении — Иехиел-Лейб Файнзильберг) и Евгений Петров (настоящее имя — Катаев) оба родились в Одессе, однако судьбы этих сатириков пересеклись в столичной газете «Гудок», где они оба работали фельетонистами. Именно здесь зародился их творческий тандем. Первой масштабной и наиболее известной их работой стал роман «Двенадцать стульев», за которым последовали совместно написанные рассказы, повести и сценарий к фильму «Однажды летом».
“Я не помню, как и где мы познакомились с Ильфом. Этот момент надолго исчез из моей памяти. Мой брат, Валентин Катаев, тогда также работал в ‘Гудке’ в качестве фельетониста. ‘Есть отличная тема,’ сказал Катаев, ‘стулья. Во one из стульев спрятаны деньги. Их надо найти. Чем не авантюрный роман?’ Мы с Ильфом вышли из комнаты и пошли гулять. Вскоре я предложил: ‘Как насчет этого? Ты напишешь один роман, а я другой. Но сперва сделаем планы для обоих романов’. Ильф подумал и сказал: ‘А может быть, напишем вместе?’ —‘Как это?’— ‘Просто вместе будем писать один роман. Мне понравилось про эти стулья.’ — ‘Как же вместе? По главам?’ — ‘Нет, давай попробуем писать одновременно, каждую строку вместе. Один будет писать, а другой сидеть рядом,’ — это стало началом взаимодействия, которое позволило им создать неповторимый стиль,” — делился своим воспоминанием Евгений Петров.
Две половинки одного Городка
Первоначально шутки дуэта Стоянов-Олейников выходили раз в месяц в программе Кирилла Набутова «Адамово яблоко». Однако после того, как они получили предложение от телеканала «Россия», артисты поняли, что из короткой рубрики можно создать полноценную программу. Так и появился «Городок». В 2000 году «Городок» наконец-то получил заслуженную премию ТЭФИ, а артисты — народную любовь и признание. Несмотря на то что у обоих были множество сторонних проектов, «Городок» жил до тех пор, пока продолжался существование легендарного дуэта.
Побывав в США на мюзикле «Чикаго», Илья Олейников вдохновился и начал мечтать о собственном проекте. Ради своего мюзикла «Пророк» он продал практически всю свою недвижимость, которая могла стать финансовой подушкой на непредвиденные случайности. Но, к сожалению, задумка Ильи не имела успеха — мюзикл закрыли из-за нерентабельности. Стоянов вспоминал, что после этого провала его друг начал выглядеть изможденным и печальным, а спустя несколько месяцев у артиста пропал голос прямо на съемочной площадке. Диагноз был неутешительным: у Ильи Львовича рак легких. Врачи настаивали на том, чтобы он продолжал работать, и так «Городок» стал последней опорой великого артиста. Работая между приемами и курсами химеотерапии, Илья продолжал сниматься и смеяться, не теряя надежду на восстановление своего здоровья вплоть до последнего дня.
Илья ушел из жизни 11 ноября 2012 года, а вместе с ним закрылся и «Городок». Стоянов принял решение, что дальнейшее существование программы без одного из ее главных участников представляется невозможным.
Песня из документального фильма «Нам его не хватает»
Юрий Николаевич не смог в полной мере пережить невосполнимую утрату — он неоднократно признавался, что если бы мог что-то изменить, то обратился бы к своему другу по-другому, был бы мягче и добрее, но, увы, время не может быть повернуто вспять, как и не удастся воскресить умерших.
Несмотря на недооцененность и обиженность, артисты Стоянов и Олейников продемонстрировали всем, что настоящий талант всегда найдет способ реализоваться. И даже если все начинается с невинной шалости, важно, чтобы рядом находился тот, кто разделяет твои взгляды и поддерживает любые, даже самые безумные идеи.
Больше фактов о творческом пути Юрия Стоянова и Ильи Олейникова можно узнать, ознакомившись с их биографиями на нашем сайте.
148 дублей, плевки в лицо, пчелы во рту: как издевались режиссеры над актерами ради идеального кадра
У многих режиссеров есть свои собственные секреты, позволяющие им достичь реалистичности в кадре. Но иногда их методы оказываются весьма странными, а порой даже жестокими.
Ответный удар: 12 знаменитых дамочек, красиво отомстивших своим бывшим
Некоторым людям сложно отпустить своих партнеров, когда отношения заходят в тупик. У многих возникает сильное желание причинить боль и оставить обидным воспоминанием о бывшем.
6 знаменитых покорительниц мужских сердец, которых сложно назвать красавицами
Биографии
Анне Вески кто по зодиаку
Алёна Швец чем известна
Деми Ловато история любви
Мария Болтнева восточный гороскоп
Пол Атрейдес главное о персонаже
Геральт из Ривии возраст
О том, как трудно иногда утихомирить свою совесть
Нравственность — это высокая категория. Я примеряю «одежку» нравственности на свое бренное тело и очень радуюсь, как она хорошо сидит. Однако иногда в жизни происходят казусы, которые погружают твою высоконравственную сущность в совсем грязные дела, и для того чтобы отмыться после этого, нужно много времени и усилий. Такое затянутое вступление в главе я, как вы уже поняли, затеял не случайно. Со мной, как следует из вышесказанного, произошла почти такая же история. Она заключалась в следующем.
Когда до окончания училища оставалась всего полгода, стало очевидно, что без Москвы я не смогу обойтись. Я жаждал Москвы, как женщину. Я смотрел на нее с желанием. Я готов был задушить ее в своих объятиях. Но как? Для того чтобы завоевать ее, нужна была московская прописка. Какое отвратительное слово — «прописка». Твердое, как камень.
Варианты получения желаемой прописки были крайне ограничены. В сущности, их было всего два. Первый вариант — совершить какой-либо героический поступок, к примеру, слетать в космос или задержать шпионов. Эту идею я сразу же отмел, посчитав недоступной.
Оставался второй вариант. Он же последний — женитьба! Вот это задача из задачи! Найти в течение 160 дней женщину, влюбиться в нее (это реально), влюбить ее в себя (это уже нереально), жениться на ней (совсем нереально), засунуть в паспорт эту прописку (абсолютно нереально) и перейти на жилплощадь законной супруги, что окончательно и безусловно нереально. Но мы не привыкли к поражениям. Чем труднее цель, тем она становится желаннее.
К этой задаче нужно было подойти с практической точки зрения, и чтобы эта практичность не противоречила моральным принципам, следовало найти такую же практичную леди. Я ее нашел. Ее звали Эллочка, и внешне она напоминала мышку. Несмотря на маленький рост, могла укусить за бедро так, что это мало кому покажется приятным. Это была целеустремленная девушка. Она сразу заявила мне:
— Тебе нужна прописка, а мне — свобода и двухкомнатная квартира. На квартиру не рассчитывай. Только на прописку. Понял?
— Понял, понял! — несколько смущенно отозвался я, сбитый с толку её напором и силой.
— Но для родителей — никакого фиктива. Для родителей мы натуралы. Мужество и жена. Если они уловят подвох — извини, подвинься. Тогда ни тебе прописки, ни мне квартиры. Поехали знакомиться.
И вот, схватив меня в охапку, она выкинула меня за дверь, потом на улицу, затем вкинула в такси, а по приезде еще раз выкинула из него и окончательно забросила в двери дома.
Родители Эллочки были очаровательными, милыми людьми. Отличные ли они работники науки. Даже как-то неудобно было их обманывать, но… Такая уж, видно, моя судьба. Ставка была высокой. На кону стояла московская прописка. И мы начали изображать разнообразные доступные средства влюбленную пару. Омерзительная, но выглядела настоящей влюбленной парочкой. Скоро мы достигли такой автоматизации, какую не встретить и в синхронном плавании.
— Элюсик, любовь моя, если не трудно, передай мне, пожалуйста, соль и винегрет!
— Илюсик, роднулька, а может быть, оливье?
— Нет, Элюсенька, винегрет на этот раз.
И снова — чмок в щечку.
— А мне, милый, водочки!
И вновь чмок в щечку, чмок в щечку, чмок в щечку. Тьфу! Вспоминать об этом неприятно. В общем-то, все складывалось так хорошо, что вдруг в мою душу стали закрадываться мрачные предчувствия. Эти предчувствия меня не обманули.
Здравствуй, Юрик!
Однажды, в погожий июньский утренник, когда я, отпаиваясь киселем, приходил в себя после тяжело проведенных выходных, тишину сознания прорезал телефонный звонок.
— Добрый день! — прощебетал жизнерадостный (то ли девичий, то ли женский) голос. — Это вас беспокоят с Ленфильма.
— Слушаю вас,— сказал я, несколько взволнованно, так как киностудии редко баловали меня своим вниманием, а точнее, никогда.
— Мы хотим предложить вам роль Горького в фильме.
— Это не имеет значения, в каком фильме,— быстро перебил я,— я всю жизнь мечтал сыграть Горького. Могу ознакомиться с сценарием?
— Приезжайте, — прощебетал тот же жизнерадостный женский голос.
Через час я уже сидел и читал сценарий, развалившись в кресле помощника режиссера. Я внимательно читал, однако следов Горького в тексте не обнаружил.
— А где, собственно, Алексей Максимович? — с недоумением спросил я.
— Ох, извините,— смутилась девушка и передала мне загаженный лист бумаги, на котором карандашом была сделана следующая запись:
Допол. к стр. 32. В кабинете Сталина входит Горький.
— Сталин. Товарищ Горький, так вот вы написали роман «Мать»?
— Сталин. А почему бы вам не написать роман «Отец»?
— Это все? — уточнил я.
— Ну как же, не все! — обиделась девушка.— Виктор Николаевич (так звали режиссера) просил вас передать, что полностью ему доверяет. Придумывайте все, что хотите. Чем больше, тем лучше.
В ожидании съемок я начал сочинять комические сценки с участием Алексея Максимовича Горького, но все это оказалось ненужным. Режиссер упорно не изменял сценарий ни на йоту, а любые предложения о расширении его ограничивались самым решительным образом.
— Где вы будете снимать свой фильм, в каких-то Титюшах, можете вносить любую несуразицу. Но мы здесь делаем кино. Понимаете, что это значит — кино!
В последствии оказалось, что в этой же картине на роль Александра I был приглашен Юрий Стоянов. Его персонаж был лишь прикрытием к Горькому, так как он произносил три слова, одно из которых было «мудак». Таким образом, царь-батюшка и говорил: «Пошел вон, мудак». Это было не слишком много для самодержца. Но Стоянов утешал себя тем, что первой в советском кинематографе публично произнес это слово с экрана. Я бы даже сказал, что им этим гордились.
Съемки проходили летом. Наши сцены были отсняты за один день, но режиссер настоял на том, чтобы актеры, несмотря на занятость, оставались рядом в течение всех съемочных дней.
— Зачем? — спрашивали мы.
— А вдруг понадобитесь? — отвечал Виктор Николаевич, веско уверяя, что не исключено, что ему в голову придет какая-то глупость!
Одним прекрасным днем, в ожидании внезапных внушений со стороны обещанного режиссером вдохновения, я решил прихватить с собой сумку. В сумке не было книг. Отнюдь. Там была водка. В это же время с кустов с точно такой же сумкой выплыл Юрий. И доносившееся из сумки мелодичное позвякивание приятно будоражило воображение.
— Юра,— сказал я ему,— для чего эти подарки? Сегодня мой день рождения, значит, я угощаю тебя.
— Как? — удивился он.— И у меня сегодня день рождения. Я потому и взял столько. Теперь мы оба были удивлены. Не сговариваясь, мы обменялись паспортами. Я отдал ему свой, а он мне тоже свой. Каждый из нас долго и внимательно изучал паспорт друг друга. Не было никаких сомнений. Мы родились в один и тот же день и месяц. Правда, разница в десять лет. Но это считалось несущественным.
