— Специалист из психологического центра пришла к нам в дом. Она проводила тестирования на протяжении трех часов с моим мужем и мной, а потом пять часов занималась с нашими детьми, задавая им вопросы и проводя тесты. Каждому вопросу предлагались варианты ответов; вопрос мог быть задан одинаково, но с различной формулировкой, чтобы выявить возможные проблемы или отклонения в развитии.
Смерть ребенка невозможно пережить. Семья Войтенко — об утрате и любви, которая продолжается даже после ухода близких
Когда супруги Войтенко отвечают на вопрос о количестве своих детей, их ответы различаются. Отец Александр утверждает, что у них пятеро детей, тогда как его жена Екатерина говорит о четырех. Это происходит лишь потому, что Екатерина не находит в себе сил объяснить, где еще один ребенок. Однако они молятся за всех пятерых детей, среди которых Евдокия, не дожившая до взрослой жизни и ушедшая от них шесть лет назад — 10 мая, когда ей было всего 1,4 года.
После рождения врачи сообщали Екатерине, что у девочки есть все признаки синдрома Дауна, и настоятельно рекомендовали пройти дополнительные обследования, в том числе у кардиолога.
В 2012 году в семье протоиерея Александра Войтенко и его жены Екатерины родилась четвертая дочка — Евдокия. Беременность проходила гладко, УЗИ не вызывало подозрений, и роды, казалось, были легкими и успешными.
— Если бы проблемы были выявлены раньше, во время беременности, мы смогли бы предпринять действенные меры, обратиться за медицинской помощью в кардиологическую клинику сразу после родов, а также проводить роды под контролем специалистов, — с грустью отмечают родители сейчас.
Прошло некоторое время, и хотя Дуня была очень слабенькой, родители надеялись, что вскоре она окрепнет и будет развиваться, как другие дети.
— Признать, что у нашего ребенка могут быть действительно серьезные проблемы, было очень сложно. Мы просто не хотели в это верить, — вспоминает Екатерина. — После родов врач порекомендовала обратиться к кардиологу при первой возможности, и неонатолог в тот же день сказала, что не слышит никаких шумов в сердце. Эта фраза успокоила нас, но мы не знали, что отсутствие шумов может указывать на гораздо более серьезные проблемы, которые остаются незамеченными.
Дуня появилась на свет 29 декабря, и лишь через месяц, после новогодних праздников, удалось провести первое обследование. Результаты показали, что у нее серьезная патология сердца — не сформирована центральная перегородка.
Младенец, который не кричит
Спустя месяц после рождения подтвердился диагноз синдрома Дауна.
— В первое время возникает резкий вопрос: кто виноват? Хотя сам вопрос редко формулируется вслух, — говорит Екатерина. — Тем не менее, мысли о причине происходящего начинают появляться. Чаще всего начинаешь винить себя и свою семью. Важно в такой момент отпустить эти мысли и сказать всем: никто не виноват. Так случилось. Рождение Дуни оказывало глубочайшее влияние на нашу семью — все изменилось навсегда. Ранее мы могли теоретически воспринимать людей с особыми потребностями, но когда это касается твоего собственного ребенка, все воспринимается совершенно по-другому.
Родители приняли решение не скрывать диагноз от близких. Они сразу рассказали о состоянии Дуни и своим старшим детям, которым на тот момент было 9 и 7 лет. Мальчики озадаченно спросили, может ли их сестра умереть. И родителям, не скрывая правду, пришлось ответить им: Да, у нее действительно может быть такой исход.
— Мы считали, что это правильный шаг — быть открытыми с диагнозом, — добавляет отец Александр. — Молчание лишь накапливает напряжение и неразрешенные вопросы, которые в конечном итоге всплывут. Говоря другим, ты начинаешь принимать этот диагноз как часть своей жизни.
— Признать диагноз было нелегко, — продолжает Екатерина. — В первое время я даже предпочитала называть его не синдромом Дауна, а трисомией 21-й хромосомы — может, так легче понять тем, кто слушает. Но именно Моя дочь Дуня открыла мне глаза на множество добрых людей, которые готовы поддержать нас. Одна знакомая, ранее работавшая с детьми с подобными особенностями, сказала: «Катя, я понимаю, что для вас это неожиданность, но в этом нет трагедии».
С тех пор родители приняли, что Дуня будет развиваться медленнее и ей потребуется больше внимания и заботы. Каждое ее достижение стало для них маленьким праздником: сама потянула руку к игрушке, научилась держать голову, переворачивалась. Тем не менее состояние с сердцем постоянно было источником беспокойства для родителей.
Родительская жизнь строилась вокруг нужд Дуни: кормление по расписанию, каждые два-три часа в течение суток. Дуня была настолько слабой, что не могла, как другие дети, сообщать о своих потребностях с помощью крика.
— Это ужасно трудно, когда твой ребенок просто лежит тихо, и ты не знаешь, что она чувствует и чего ей не хватает, — говорит Екатерина, вспоминая те времена.
Строго по расписанию родители давали девочке многочисленные лекарства, трижды в день слушали ее пульс и записывали результаты в тетрадь. Дуня тяжело переносила даже простудные заболевания, и лёгкий насморк мог привести к необходимости госпитализации.
— Я не могла понять, как правильно организовать повседневную жизнь с ребенком-инвалидом, — говорит Екатерина. — В какой-то момент я поняла, что у нас есть такая доченька, но у нас также есть и другие дети, которым тоже нужна внимание и забота. Младшему сыну на тот момент было два года. Я переживала, что старшие мальчики как-то негативно воспримут заботу об их сестре и будут чувствовать, что она отнимает все внимание. Я старалась привлекать их к играм с Дуней, чтобы они не чувствовали себя брошенными и им было интересно проводить с ней время. Важнейшей поддержкой для меня стал муж: он всегда был рядом, и не только физически, но и морально, духовно поддерживал, когда мне было тяжело, — делится опытом Екатерина.
Важную роль в поддержке семьи сыграла бабушка, мать отца Александра. Она все время носила Дуню на руках, обеспечивая ей теплоту, и смотрела за старшими детьми, когда их папа был на службе, а мама — в больнице. Екатерина часто оставалась в стационарах с Дуней.
Семья надеялась, что Дуне сделают операцию на сердце, которая должна была помочь восстановить ее здоровье, и такая операция была запланирована на полгода.
Профессиональные родители
В России существуют три основных способа устройства сирот или детей, оставшихся без попечения: усыновление, опекунство и приемная семья. Усыновитель получает те же права и обязанности, что и биологические родители, но при этом не получает никакой финансовой поддержки от государства. Ребенок, усыновляемый в этом порядке, также не может рассчитывать на социальные гарантии, предоставляемые сиротам, как, например, льготы при поступлении в учебные заведения или право на жилье.
Опекунство (или попечительство для детей старше 14 лет) подразумевает, что опекун получает пособие на содержание ребенка, но обязанность органов опеки заключается в контроле выполнения своих обязательств по уходу за ребенком.
Также возможно создание приемной семьи, которая является третьей формой устройства. В этом случае приемный родитель не только получает пособие на содержание ребенка, но и заработную плату за выполнение своих обязанностей по уходу за ним. Эти деньги являются личными и не требуют отчета, в отличие от пособия по опекунству.
При обоих последних вариантах социальные гарантии для детей сохраняются. При этом до сих пор неясно, как жил шестилетний убитый ребенок: был ли он под опекой или в приемной семье.
— Если человек добросовестно выполняет свои обязанности, в этом нет ничего плохого. Очень справедливо, что за выполненную работу полагается заработная плата, — размышляет Татьяна Куричева, приемная мать пятерых детей. — Но, например, я и мой супруг не поддерживаем такой профессиональный подход. У нас вызывает отвращение, когда некоторые приемные родители, вырастая, говорят: «Наши выпускники». Я не понимаю, как можно называть своего ребенка выпускником. Это звучит грубо для меня.
Размеры пособий для опекунов
В разных регионах размеры пособий для опекунов могут варьироваться. Например, в Свердловской области опекун получает от 11 до 13 тысяч рублей на ребенка в зависимости от различных факторов, например, начисление дополнительных пособий возможно, если у ребенка имеется хроническое заболевание. Пособие для детей с инвалидностью составляет 15 тысяч рублей. При оформлении опеки также полагается единовременная выплата в размере около 20 тысяч рублей.
Размер заработной платы по договору для приемной семьи составляет 11 тысяч за одного ребенка, что прибавляется к пособию. Если по опекунским пособиям необходимо ежегодно отчитываться о расходах, то за заработную плату не требуется никаких отчетов.
— Является ли это много или мало? Если мы говорим о вложениях в ребенка, например, когда он посещает платные кружки, поездки к психологам, то это, конечно, недостаточно, — замечает Татьяна. — Например, наша Ксюша занимается в модельной студии. Недавняя поездка в Петербург обошлась нам в 50 тысяч рублей, но я не могу считать, что ее пособие — это единственные расходы, которые я готова на нее потратить. Но люди разные, есть такие, кто подобным образом считает. Мы часто встречаемся на праздниках для приемных семей, и контраст между родителями сразу заметен.
Некоторые дети выглядят ухоженными и опрятными, в то время как другие — в изношенных платьях и порванных колготках. По внешнему виду сразу видно, что к ним не испытывают любви.
Татьяна Куричева, приемная мама
Я не хочу сказать, что одежда обязана быть новой и дорогой, нет. Но все же базовые требования к чистоте и состоянию вещей — это важно, особенно в праздничные дни.
Трудные времена
Это была уже вторая большая утрата в жизни Екатерины Захаровой. Несколько лет назад от ее мужа, отца Андрея, пришла трагическая весть об его смерти. Она осталась одна, потеряв близких людей.
В тот момент Екатерина занимала должность директора школы. Учебное заведение располагалось в ее собственном коттедже, который находился неподалеку от ее дома.
Екатерина Германовна является кандидатом исторических наук и ранее работала доцентом на кафедре истории в Свердловском инженерно-педагогическом институте. В 91 году она приняла решение открыть собственную частную школу для своего сына и его друзей. Позже, спустя некоторое время, школе был придан муниципальный статус.
После похорон у Екатерины не хватало сил, чтобы продолжать жить и работать. В глубокой депрессии она вспомнила, что перед началом химиотерапии в Израиле сын сдал биоматериал. Это обязательная процедура в медицинских учреждениях, где проходят химиотерапию или облучение, чтобы предотвратить возможную бесплодие после лечения. Тогда ни она, ни её сын не понимали, для чего врачи настаивают на этом. Это казалось им ненужными и дорогими хлопотами, но доктора настояли на своем, зная, как это может быть важно в будущем. Они уверяли их, что это возможно требует их будущее.
Екатерина Германовна решилась на отважный поступок: несколько месяцев спустя после похорон она забрала из израильской клиники замороженный биоматериал сына и привезла в Россию, найдя суррогатную мать. Для процедуры ЭКО использовались донорские яйцеклетки. Так на свет появился Гоша.
Родственники сначала не поддержали выбор Екатерины, сочтя его необдуманным шагом. Они в один голос говорили: «Ведь тебе уже 55 лет, как ты будешь поднимать и воспитывать ребенка?». А её отец, узнав о планах дочери, возмутился и сказал: «Ты что, они тебе в пробирке негритенка подсовывают!». В начале двухтысячных новые технологии, такие как ЭКО и суррогатное материнство, еще только начинали набирать популярность и воспринимались многими как нечто сюрреалистичное, имеющее отношение к научной фантастике.
Екатерина обсуждала свою ситуацию с батюшкой в церкви, но и он не поддержал ее решение, считая его грешным, ведь это было якобы против воли Божьей. Однако Екатерина решила, что появление нового человека и продолжение родословной не может быть грехом в том понимании, которое она имела.
Так появился на свет Гоша. Екатерине Германовне еще предстоит пройти через множество бюрократических проблем для оформления его документов. В ЗАГСе вначале отказались регистрировать его рождение. Это был уникальный случай не только с медицинской, но и юридической точки зрения. В государственных учреждениях не существовало законных документов или директив, регулирующих ситуацию, когда ребенок рождается от уже умершего отца. По закону, единственным человеком, которого можно было указать в свидетельстве о рождении, была суррогатная мать, которая не имела на самом деле никакого родства с мальчиком. Она закрепила по договору свое вознаграждение и написала отказ еще в родильном доме.
Екатерина Германовна не сдалась, обратилась в суд и добилась права на усыновление собственного внука. Официально она стала матерью Гоши. В первые месяцы после рождения внука Екатерина отказывалась показывать его своим родным, обидевшись на то, что они не поняли ее и отговаривали от этой идеи. Но в конечном итоге она смягчилась, помирилась со всеми и пригласила их в гости. Отец Екатерины, прадедушка Гоши, был в восторге от внука. Он рассматривал старые детские фотографии своего сына и замечал, насколько они похожи на Гошу. Фраза о «негритенке» вспоминалась в их семье долгое время с улыбкой.
Женское воспитание
С тех пор прошло 16 лет, и мы приехали в гости к семье в поселок Коптяки, расположенный в Свердловской области. Екатерине Захаровой сейчас 71 год. Она по-прежнему является директором своей школы. Недавно ей удалось снова проявить свой характер и спасти учебное заведение от закрытия. Год назад ее сослуживец, сосед по коттеджу, начал писать жалобы на школу в различные официальные инстанции. Когда-то один из его детей учился в этой школе, у них с Гошей были дружеские отношения.
Ситуация обострилась после конфликта, изначально мелочного, касающегося парковки автомобилей, и после этого родители забрали своего ребенка из школы. Сосед отправил жалобы в прокуратуру, Роспотребнадзор, природоохранную прокуратуру и даже в Следственный комитет, требуя проверки на коррупционные схемы. На маленькую школу обрушился целый поток проверок. Несмотря на то, что к школе не было никаких замечаний на протяжении 20 лет, прокуратура потребовала закрыть учебное заведение. Однако родители учеников и городские власти стали на защиту школы. В результате этой затянувшейся истории Екатерина Германовна и ее сторонники смогли исправить все нарушения и выиграть все суды.
Георгий сейчас учится в десятом классе, ему 16 лет. Екатерина Германовна в раннем детстве объяснила ему свою уникальную историю рождения, подчеркивая, что не имеет значения, как именно он появился на свет, самое главное — это то, как он будет жить и какие решения станет принимать. Сам Гоша называет Екатерину Германовну мамой.
— Теперь мы больше не говорим о его рождении, — говорит Екатерина Германовна.
В их доме на первом этаже в гостиной на каминной полке размещены фотографии в рамках: среди детских и взрослых снимков сына также есть фотографии Гоши.
На втором этаже расположена комната подростка. На стенах висят виниловые пластинки, на полках стоят старые магнитофоны и проигрыватели. На столе и полу беспорядком разбросаны детали, паяльники, платы. Вся старая техника у Гоши работает, он сам отремонтировал и настроил. Гоша не увлекается компьютерными играми и не интересуется социальными сетями: интернет ему нужен лишь для поиска информации, например, для скачивания нужных схем. Он любит и умеет работать руками, увлекается радиоэлектроникой.
— Несколько лет назад, когда о нас писали в интернете журналисты, рано или поздно начинали обсуждения, оставляя комментарии. Люди говорили: «Как он будет расти? О чем она думала? Что может дать бабушка? Каково женскому воспитанию?»
Хочу сказать: ваши прогнозы не оправдались. Гоша стал главным мужчиной в нашем доме уже в свои 16 лет.
Он ведет все мужские дела по дому. Как-то раз в скважине пропала вода. Не стало течь, и всё. Он сам разобрался, прочистил, и вода снова пошла. Совсем недавно возникли трудности с водонагревателем — он сам заменил ТЭН, почистил и отремонтировал его. Заменить розетки и выполнить другие мелкие работы по электричеству для него — обычное дело. Он изучал все самостоятельно, находя инструкции в интернете. Я больше гуманитарий (Екатерина Германовна — кандидат исторических наук. — Примечание редакции.), поэтому в этих вопросах я не очень разбираюсь, — делится бабушка.
Екатерина вспоминает, как Гоша скоро выиграл у нее в карты возможность пользоваться мастерской.
Счастливые истории усыновления после смерти собственных детей Михаил Коростелев Единственный способ выжить после смерти сына — делать добрые дела
Дорогой читатель!
Мы от всей души благодарим вас за то, что вы открыли книгу нашего издательства.
Наш замечательный коллектив с большой тщательностью выбирает и подготавливает рукописи. Эти произведения вдохновляют людей бережно относиться к своей жизни, жизни своих близких и нашей любимой Родины. Наша духовная культура коренится в глубине тысячелетий, и ее истоки заложены на принципах свободы, любви и сострадания. Сложные климатические условия и огромные просторы России формируют смелых людей, обладающих чуткой душой — таким является идеал русского человека. Мы будем рады, если наши книги помогут вам стать таким человеком и укрепить ваши добродетели.
Мы убеждены, что стремление к духовному росту служит основой для полноценной жизни и может проявляться в различных сферах человеческой деятельности: семье и воспитании детей, науке и культуре, искусстве и религиозной деятельности, предпринимательстве и государственной службе. Возрождайте свет души в себе и поддерживайте его в других — именно это усилие создает новые возможности, вдохновляет на заботу о ближних и способствует росту как личного, так и общественного благополучия.
Книга посвящена моей любимой дочери Каролине Кавер, которая навсегда останется 14-летней.
Также тем двоим ангелам, которые пришли ненадолго, оставив меня здесь, на этой земле.
Вы навсегда в моем сердце.
Я верю, что мы снова встретимся.
Предисловие
Когда в моей жизни произошла трагедия — убили мою дочь, — моя коллега и подруга Ольга Коляда написала мне: твоя цель только одна — выжить и не сойти с ума. Она знала, что говорит.
Я повторяла эту фразу как мантру.
Но через пару месяцев к ней добавилась вторая фраза, которая спасла меня. Ее произнес монах в предгорьях Пиренеев: люди не ведают, что творят.
Я произносила ее много раз.
После утраты дочери поддержка от друзей оказалась крайне редкой. Или, возможно, я была настолько изолирована, что не ощущала поддержки. Зато я столкнулась с множеством предательств со стороны близких людей.
Когда речь идет о потере, я понимала, что могу помочь другим родителям, переживющим горе после утраты ребенка. Я заметила, как слабо развита социальная поддержка в нашей стране, особенно по сравнению с тем, что есть в Испании. Меня поддержали несколько организаций, сообществ и фондов. Я поняла, что существующая литература по теме родительского горя крайне мала.
Позже, когда я начала организовывать масштабные практические онлайн-конференции, посвященные помощи в переживании утрат, я осознала, что подходы в психотерапии горя для русскоязычного пространства едва на этапе становления. Специалистов в этой области крайне мало!
К сожалению, большинство отзывов о консультациях у психологов в нашей группе «Новая жизнь после смерти любимых» были негативными. Чаще всего это обязывающая ретравматизация или ощущение недостаточной возможности специалистов нести и переносить ситуации.
Учитывая все это, я пришла к выводу, что необходимо развивать новое направление в своей работе как психолога, терапевта и расстановщика — терапию для горюющего родителя.
Долг как родителя отличается от горя после потери супруга или родителя. В нем есть множество специфических особенностей, главная из которых — бесконечность родительского горя. Это состояние навсегда.
Вторая ключевая особенность — горе родителей идет вразрез с естественным порядком вещей. Дети не должны уходить раньше своих родителей. Но когда это все же случается, происходит разрыв всех смыслов для того, кто потерял своего ребенка. Даже если у него есть другие дети. Даже если этот человек был успешным до трагедии. Даже если перед смертью ребенка у него были грандиозные планы на жизнь.
Часть родителя как будто умирает вместе с его ребенком. Эти не просто пустые слова. Я до сих пор это чувствую.
Я решила создать что-то новое из своего опыта и боли. Я профессиональный психолог и психотерапевт. И я мать, потерявшая в 2019 году троих детей. Мать, потерявшая дочь при трагических обстоятельствах, после чего у меня было две перинатальные потери.
После смерти дочери я также прошла через потерю отношений с партнером, потерю возможности жить в своей квартире, трудности с работой и исчезновение большого количества друзей и близких, которые просто вышли из моей жизни.
Кроме того, поскольку пресса решила превратить мою трагедию в скандал, я потеряла имя, которое создавалось мной годами — я была публичным человеком. Вследствие этого мне тяжело было восстановить веру в людей и справедливость.
Я утратила множество иллюзий, которые строила до 44 лет. Я также не могла продолжать общаться со своим вторым сыном, так как он стал виновником трагедии. Я не буду подробно писать об этой потере в этой книге, но решаю дать слово своей внутренней части, которая испытывает утрату сына, в следующей книге о матерях, потерявших детей.
Ненастье не длится вечно
Ваши герои прошли через самые различные беды и горести, приспосабливаясь к изменившимся условиям жизни. У вас есть свой рецепт, как сохранить свою культуру, язык и самобытность в трудные времена?
Наталья Илишкина: Такового рецепта у меня нет. В тяжелые времена главное — выжить, сохранив человеческое лицо и внутреннюю гармонию, удерживая веру в то, что ненастье когда-нибудь пройдет. Иначе некому будет восстанавливать язык и культуру, когда потемки покинут нас. Это не сделают погибшие в борьбе.
Во времена франкистской Испании за разговор на каталонском языке можно было оказаться в тюрьме. Книги на каталонском сжигались. Какова теперь ситуация с каталонским языком и культурой через сорок лет после смерти диктатора? Они цветут. Что же заложило в этом секрет? Когда есть возможности для развития — морские пути, удобные для земледелия климатические условия и остроумные условия для туризма — это может сделать экономику успешной.
Калмыкия, увы, не может соперничать с Каталонией…
Наталья Илишкина: Если бы в Калмыкии были какие-либо средства для восстановления экономики, городское население восстановило бы свой язык после возвращения из депортации. Однако в данной полупустынной местности, где малонаселенные районы без источников воды и ресурсов, трудно говорить о экономическом развитии. И в трехстах километрах красуется индустриальный Волгоград, в другую сторону притягивают Ростов и Астрахань. Для более амбициозных существующий соблазн — Москва, где все говорят на русском. Поэтому единственное, что остаются делать в Калмыкии, — это учиться, благо существует собственный университет, и оттачивать русскую речь на зависть их исконным носителям.
Когда я в первой половине девяностых годов посетила Элисту, я не заметила национального колорита, кроме вывески на двух языках. Это был типовой российский город. Но благодаря Кирсану Илюмжинову — кем бы его ни считали земляки, — именно при нем в свободные для местной инициативы двухтысячные годы появилась национальная самобытность в регионе.
Одна из задач, которую я ставила перед собой при написании романа, это привлечь внимание к уникальному народу, который, как чудом, выжили, несмотря на сложные условия жизни, и сохранили традиционные ценности. В Калмыкии есть много интересного, и мне хочется поддержать тот язык, который сейчас используется в повседневной жизни недостаточно. Что я могу сделать? Найти средства для переделки романа в драму, организовать перевод ее на калмыцкий язык и постановку с высоким качеством в Калмыцком драматическом театре. Это и есть мой личный вклад в поддержку калмыцкого языка и культуры.
Несмотря на национальный акцент романа, вы написали историю, злободневную во все времена и актуальную по сей день.
Наталья Илишкина: Честно говоря, когда я начинала писать, не подозревала, что сюжет станет актуален, даже до того, как я поставлю точку в конце. Я думала, что кровавые события — это часть истории, и следующая этапом станет борьба между человеческим и искусственным интеллектом. Но пандемия COVID-19 безусловно вывела людей из равновесия, усугубив их реакции: возникающим агрессиям и нарушениям. Эпидемии всегда идут рука об руку с войнами. Мы наблюдаем, как по всей планете происходит всплеск внутригрупповой агрессии.
Это радует, но у человека, как вида, существует врожденный инстинкт — необходимость заботиться о своих детях. И важно помнить об отличии: передача истории через слово. Помнить свою историю и сохранить родовую память — это важно в любое время для любого народа. Книга зовет к этому. Это и есть причина её актуальности.
Как ТСЖ помог с романом
«Улан Далай» — ваш дебютный роман, но это не первая ваша книга. Кто такая Ната Хаммер и почему она уступила место Наталье Илишкиной?
Наталья Илишкина: В школе мы пели известную в исполнении Дина Рида американскую песню If I had a hammer — «Если бы у меня был молот». Молоты пришли на ум в десять лет, когда мне случайно пришлось оказаться в правлении Товарищества собственников жилья одного крупного жилого комплекса в Москве, где среди жильцов присутствовали как формальные, так и неформальные авторитеты, а известные лица шоу-бизнеса паркуют свои автомобили рядом. Также там было множество мелких жулик и работников большого бизнеса.
Что же такое Товарищество собственников жилья? Это демократия на基层ном уровне: мы сами выбираем, кто будет главным, как управлять и куда тратить бюджет. Однако часто случается, что «пытались сделать лучше, а получилось как всегда»: кража, коррупция, самоуправство, скандалы и недоверие большей части общества, игнорирование выборов или их подтасовка — в общем, родное государство в миниатюре. Я хотела взять молот и бить в набат. Хотя у меня не было молота, я пользовалась компьютером, своим словом и сатирическим настроем. Легкий роман «ТСЖ «Золотые купола» был написан быстро, издан в «Время» и направлен во все инстанции: Госдуму, Мосгордуму, налоговую, общественные организации и соседям. Из этого вышел интерес и смех.
Однако это не помогло делу ТСЖ. Позже я написала еще два сценария — «Школа. Точка. Ру.» и «Бабушка в Сети». На последнем роман, выпущенном ЭКСМО в 2022 году под названием «Шанс на счастье», я уже хотела отказаться от ироничного псевдонима, но маркетологи этого не позволили.
Может, вам помогла «Редакция Елены Шубиной»?
Наталья Илишкина: Я не собиралась писать глубокую историческую драму под сатирическим псевдонимом. Но, так как мои предыдущие литературные произведения представились «Редакции Елены Шубиной» довольно сомнительными, всё прошлое было с успехом отрезано хирургическим способом (термин «дебют» стал актуален) и я предстал перед серьезными экспертами с новым образом. Но я не отказываюсь от своего прошлого. Мне нравится «Корпорация Чесс» в интерпретации (ищите на Литрес), я стремлюсь экранизировать жизнерадостную пьесу «Бабушка в сети» — заявку, синопсис и сценарий первой серии уже написаны.
Кто же на самом деле останется у читателя, Илишкина или Хаммер?
Наталья Илишкина: Теперь я, Наталья Илишкина, пишу совершенно другую историю, но по документальной структуре. Здесь я сосредоточилась на единственном фокальном персонаже (подробная информация — прим. ред.), и на этот раз это женщина, кореянка из северного региона Хамгёндо, обладающая шаманским даром, попавшая в 1917 году на Дальний Восток вслед за своим революционным мужем. Ее имя Мирэ переводится как «будущее». Она наделена даром предвидеть будущее. Первая строчка первой главы звучит как: «Мирэ уже встречалась с тигром».
В моей жизни произошли множество удивительных совпадений. С этой книгой тоже связано чудо. На церемонии награждения литературной премии «Ясная Поляна» за звание лучшего иностранного автора была номинирована южнокорейская писательница Чухе Ким за роман «Звери малой земли», ее роман начинается с описания охоты на тигра, и она направила свою премию в фонд по спасению популяции амурского тигра.
Я же отдала свою награду в номинации «Выбор читателей» на строительство Ступы совершенной победы над смертью, что самым плодотворным образом строится буддистским сообществом недалеко от подмосковной Яхромы. Я хочу поддержать восстановление мира между представителями фауны и людей на этой планете и победу над ненасытным Страданием.
