У меня никогда не было своего мнения. Каждый раз, когда я пыталась возразить кому-то, например, когда я хотела поступить в музыкальную академию вместо медицинского училища, начинался настоящий ад: унижения, крики и даже рукоприкладство. Сейчас я не могу спокойно реагировать на крики, сразу начинаю плакать, и не знаю, как с этим справиться.
Абьюзер всегда слабее жертвы, морально и психологически. Как пережить домашнее насилие
Психолог Марина Баталина рассказывает о том, как помочь себе и близким, которые сталкиваются с издевательствами в семейной обстановке.
- В январе в Екатеринбурге был осужден мужчина на 4 года, который довел свою жену до самоубийства. Судебная экспертиза установила, что в результате жестокого обращения женщина испытывала психическую напряженность, что стало причиной восприятия своей ситуации как безвыходной.
- В марте в Самарской области начато уголовное дело против участкового, который в течение 16 лет брака систематически подвергал свою жену насилию. В конечном итоге она покончила с собой. Это произошло из-за постоянного напряжения в их отношениях, включая оскорбления и физическую агрессию. Женщина не обращалась в полицию, так как стыдилась и боялась, что муж потеряет работу, и они не смогут оплачивать ипотеку.
- В октябре в Ревде стали известны случаи, когда 31-летний мужчина жестоко обращался со своей 45-летней сожительницей, что привело к её обращению в полицию за защитой.
Психологи описывают это явление как абьюз, происходящее от английского слова abuse, что переводится как злоупотребление или жестокое обращение. Модель абьюза часто наблюдается в близких взаимоотношениях — любовных, семейных или детско-родительских. В таких отношениях агрессор и жертва всегда связаны, но это не нормально. Ситуация с домашним насилием привлекла внимание как власти, так и общественности. Мы обратились к психоаналитику Марине Баталиной с вопросами о том, как пережить абьюз, как избежать серьезных травм и почему многие жертвы считают, что заслужили подобное обращение.
Мы призываем вас поделиться своими историями: пишите на адрес permyakova@revda-info.ru, и мы сохраним вашу конфиденциальность.
— Как понять, что со мной происходит абьюз?
Обычно абьюз имеет циклическую структуру. Первый этап — нарастание напряжения. В этот период агрессор может еще контролировать свои эмоции, возникающие из-за стресса от повседневных задач. Однако бесконечно это продолжаться не может, и наступает второй этап — насилие над жертвой. Энергия агрессора разрушает жертву как психически, так и физически.
На третьем этапе, выплеснув свою агрессию, агрессор восстанавливает контроль над своими действиями. Поскольку жертва ему жизненно необходима, он старается вновь наладить и поддержать контакт с ней, усиливая её зависимость от себя. Четвертый этап часто называют медовым месяцем, когда агрессор предстает в образе заботливого и внимательного партнера. Он знает, что слышать и получать хочет жертва, и предоставляет ей это, таким образом окончательно усаживая её на крючок.
Абьюз может быть психологическим, когда используются оскорбления, шантаж, угрозы, запугивание и убеждение жертвы в её неполноценности.
…В моей жизни тоже был случай насилия со стороны матери. Она воспитывала меня очень строго, применяя физическое наказание. У меня не было права на опоздание, если я возвращалась домой позже установленного времени. Даже друзья были под строгим запретом, и за оценки я тоже получала наказания. У меня был единственный защитник — мой папа, но я не могла жаловаться ему, так как боялась двойной кары.
Мама все время говорила, что таким образом она проявляет свою любовь и хочет, чтобы я стала достойной личностью, достигнув в жизни того, чего она сама не смогла. Похоже, именно поэтому я посещала различные кружки — от художественных до музыкальных. Однако я никогда не могла заниматься танцами, так как мама считала, что я просто опозорю её, если не справлюсь.
Во время подросткового возраста у меня были мысли о самоубийстве, но я боялась, что если я попытаюсь сделать это и не добьюсь успеха, мама меня убьет за неудачу. Я испытывала ужас, понимая, что в 15 лет меня все ещё бьет мама, а гулять мне разрешают только до 20.00. Мама постоянно говорила, что я выгляжу не пристойно, даже если надевала юбку выше колена.
В итоге я покинула дом, как только мне исполнилось 18. Я до сих пор содрогаюсь, вспоминая ту жизнь, полную контроля и манипуляций. Мне уже за 30, у меня есть дочь, и я никогда не поднимала на неё руку.
Моего папы больше нет, но у меня есть удивительный муж, по характеру очень похожий на моего отца (не случайно говорят, что девочки часто выбирают мужей, похожих на своих отцов). Он умеет сглаживать мои острые углы, когда я начинаю кричать, и за это я ему бесконечно благодарна.
Либо ты, либо тебя
Ольга вспоминает, как многократно намыливала губку и очищала нож, теряя разум от мысли о том, что с него не смывается кровь. Она не может вспомнить тот момент, когда всё изменилось. В её памяти осталась лишь мешанина из панического ужаса и тревог о своём сыне.
«Мне сложно описать тот переломный момент, так как я практически ничего не помню, — говорит Ольга. — Во время описываемых событий я чувствовала лишь страх и ожидание боли, осознавая, что ребёнок может проснуться. Наши мысли и чувства были парализованы. Это переживание внезапного осознания того, что я совершила насилие, привело к тому, что я действовала на автопилоте, даже не понимая, что делаю, просто мыла нож Fairy и губкой для мытья посуды.»
Ольга нанесла удар мужу ножом, защищаясь. Он избивал её раньше, но в тот раз всё стало особенно жестоко. На медицинских обследованиях не обнаружили ушибов, а свидетельства о насилии не были зафиксированы, что стало проблемой для защиты. Суд не учел, что осколки стекла свидетельствовали о том, что шло жестокое противостояние, где решалась жизнь. В такие моменты становится очевидным — либо ты выживаешь, либо умираешь.
Бывает и так, что мы совершаем действия, которые не хотели бы делать. Как бы ни хотелось верить, что человек является существом с моральными принципами, иногда инстинкты выживания берут верх, говорит Ольга.
Её история пугающе прозаична и практически повторяет рассказы многих женщин, ставших жертвами домашнего насилия.
Типичная ситуация для многих: «Ребёнку нужен отец» или «Бьёт — значит любит», — делится она. «Я пробовала уйти, пыталась закончить отношения, переехать в другой город, но сталкивалась с манипуляциями мужа, его слезами, угрозами и попытками забрать сына. Это наводит на жалость и делает женщин наивными, когда сами становятся жертвами насилия.»
«Я со временем поняла, что в таких отношениях вероятность избиения велика. Я обречена терпеть…»
Сама виновата
Когда осознание того, что она убила мужа, пришло к Ольге, её мысли были лишь о том, как обеспечить безопасность сына в её отсутствие, пока она отбывает наказание. Она обратилась к сестре и адвокату за помощью в оформлении опекунства. Лишь затем она вызвала полицию.
Этот практичный подход сыграл против неё, когда дело дошло до суда — это была основа обвинений по статье о предумышленном убийстве. Этой катастрофической главе её жизни трудно было избежать, хотя ее внутренние терзания усиливались. Общество не хотело принимать её боль и её прошлое, так как у мужа были проблемы с агрессией и ревностью даже в предыдущих отношениях.
На судебном процессе Ольга столкнулась с постоянными формулировками: «сама виновата», которые звучали из уст полицейских и прокуроров. Это их работа — осуждать, поэтому она не могла ощущать ничего, кроме боли и злости, когда слышала их кривотолки, особенно от сводной сестры и второй жены её мужа. Им не было никакого дела до её страданий и боли.
Ольга вспоминает один трудный период в своей жизни, когда она порой причиняла себе вред, чувствуя невероятный внутренний дискомфорт. Она угнетала себя, испытывая вину за содеянное, хотя сама отбыла наказание в виде лишения свободы. Её угнетало чувство утраты времени, проведенного вдали от сына. Также она страдала от мысли, что могла бы предотвратить его попадание в психиатрическую больницу.
При каком-то осознании она поняла, что, страдая от потерь и тревог, она сама отнимает у себя настоящее. С каждым днём её желание вернуть все назад ослабевало, и она приняла то, что произошло, ставя цель сохранить то, что у неё есть.
Если ты уйдёшь, я подожгу дом твоих родителей
Настя встретила своего будущего партнера в семнадцать лет — их отношения продолжались почти три года. Знакомство произошло через интернет. Первые месяцы всё складывалось идеально, парню было 18, он работал в медицине и был вежлив и заботлив. Но со временем он попал в плохую компанию, и напряжение в их отношениях увеличилось — начали происходить необоснованные скандалы.
«Он заставлял меня чувствовать себя недостойной, утверждал, что я всё делаю неправильно, и недостаточно хороша для него. Никому не рассказывая об этом, я заливаю синяки, пытаясь дать ему шанс справиться», — делится Настя.
Ночью 9 мая парень вернулся с празднования, а в 2:14 позвонил Насте, чтобы она срочно забрала его. «Когда я его забирала, он молчал, а по приезду к дому только произнес: у меня на руках кровь», — вспоминает она с тревогой. В то время, когда Настя углублялась в свои переживания, она заметила нож и поняла, что происходит нечто ужасное. Ситуация усложнялась тем, что человек, на которого он напал, выжит, но всё же их отношения вскоре стали ухудшаться.
С тех пор Настя начала терпеть постоянные физические избиения. Ей запрещали видеть друзей и выходить из дома. За всякие мелочи её могли физически наказать, а угроза со стороны парня звучала очень серьезно: «Увижу кого-то рядом — убью». И она не сомневалась, что он боится наказания. За время их отношений его одержимость настигала Настю, а истерики и давление со стороны парня становились всё сильнее. Когда она попыталась уйти, он угрожал поджечь дом её родителей.
«Этот период стал для меня невыносимым. Несмотря на его угрозы и переход на другую дочь, я понимала, что он пытается меня запугать», — рассказывает она.
Как только он выполнил все свои требования касательно кредита, Настя решилась рассказать о своих переживаниях родителям. «Это стало для них шоком, но её отец помог её освободить от тирании парня, чтобы Настя смогла начать новую жизнь», — рассказывает она о своём освобождении.
Настя добавляет: «Абьюзеры бывают идеальными в начале отношений. Первые месяцы все казалось хорошим, но затем началась жестокость». Она обращает внимание на то, что их среда обитания была скрыта, и окружающие не знали о том, что на самом деле происходит.
Почему закон о профилактике домашнего насилия всё ещё не принят
По словам Ольги Гнездиловой, в стране против принятия закона лоббируются консервативные силы, открыто отрицающие гендерное равенство и настаивающие на доминировании мужчин в семье. По её мнению, проблема заключается в том, можно ли применять физическое наказание к детям. Законопроект о профилактике семейного насилия предназначен для защиты всех членов семьи независимо от их возраста или пола.
Несмотря на отсутствие норм о депортации детей, многие противники закона используют этот аргумент, утверждая, что у родителей есть право на физическое наказание. Неясно, где проходят границы этого наказания, и тем не менее, в семьях случается множество трагедий, жертвами которых становятся ни в чем не повинные дети. Такой печальный факт заключается в том, что жестокое обращение не осуждается как обществом, так и чиновниками, именно поэтому речь о законопроекте затягивается.
Детские слезы
— После этого вы сразу ушли от него?
— Нет, это произошло на четвертом месяце беременности. Он избил меня и вышел покурить на балкон. Мой сын подбежал ко мне, обнял и заплакал. Его слёзы переполнили чашу моего терпения. Я тайно попросила подругу о помощи и собрала вещи, затем уехала к родителям.
— Как отреагировали родные?
— Мама плакала, а папа собирался поговорить с ним. Но я настояла на том, что не нужно поднимать тему насилия, даже если я сама мечтала о мести к своему мужу. Родные помогли мне встать на ноги. Моей дочери сейчас уже 8 месяцев, и я продолжаю посещать психолога, осознавая, что должна была обратиться за помощью гораздо раньше.
— Дети общаются с отцом?
— Да, но только в доме моих родителей и только тогда, когда я или кто-то из родственников рядом. Когда я его вижу, меня начинает трясти. Развод он не хотел давать, но папа пригрозил милицией, и его смелость сразу исчезла. Он пытался вернуть меня, обещая второй шанс, но адские воспоминания преследуют меня до сих пор.
Справка АиФ
Телефон горячей линии для помощи пострадавшим от домашнего насилия: 8-801-100-8-801 (помощь предоставляется анонимно и бесплатно). Линия работает ежедневно с 08:00 до 20:00, и вы можете позвонить с любого стационарного телефона по всей Беларуси.
Люди, переживающие домашнее насилие, часто оказываются в ловушке. Им кажется, что без партнера они окажутся ни с чем: без денег, без любви, внимание, статуса. Часто такие абьюзивные отношения приводят к самообвинению: «Я сама виновата в насилии, поэтому постараюсь измениться, чтобы моему партнеру было легче». Очень важно учитывать уровень самооценки — когда вы не видите себя в позитивном ключе, это создает ощущение, что вы не заслуживаете лучшего. Много жертв боятся остаться одни, — поясняет психолог Валерия АЛЕКСАНДРОВСКАЯ.
Побег и суд
Мы были в браке шесть лет, пока я не решилась уйти от него. В этом мне помогла психолог, объяснив, что многие мужчины, проявляющие агрессию в семье, потом извиняются, и женщины становятся жертвами насилия. «Это может закончиться плохо», — говорила она.
Я тщательно спланировала свой уход. Сняла квартиру, собрала все необходимые документы и, как только муж ушел, съехала. Он не знал, где мы находимся, мы тщательно скрывались. Я сразу подала на развод. На суде его спросили: «Почему вы избивали свою жену?», на что он ответил: «Я её воспитывал». Я не могла обратиться в милицию, хотя все мои родственники знали о происходящем, но они говорили лишь: «Сама виновата, сама замуж за него выходила».
Но на этом мои мучения не закончились. После развода он подал на меня встречный иск о праве на общение с ребенком. Он решился на ДНК-экспертизу, чтобы доказать, что это его сын, и тогда ему полагалось постоянное общение с ним. Я спрашивала: «Вова, зачем ты это делаешь? Я не запрещаю видеть сына не из-за того, что он не твой, я просто боюсь за его безопасность!»
Когда я поняла, что после экспертизы мне придется постоянно сталкиваться с этим человеком, я решила согласиться с его утверждениями о том, что ребёнок не от него, и дело было закрыто.
Сегодня Арсений не вспоминает о папе. Он уже ходит в третий класс. Мы с ним долго посещали психолога, поскольку после развода он нередко рисовал черными цветами. Я думала, что у него просто такой выбор в цветах, но оказалось, это последствия токсичного климата в семье. Нужно было время, чтобы он начал использовать другие, более яркие краски для своих рисунков.
Недавно я случайно встретила отца моего сына на улице. Он подошел к Арсению и начал повторять, как он его любит. Это стало для сына полнейшей неожиданностью. Я объяснила ему, что не так проявляется любовь — настоящие любящие люди заботятся о свободе друг друга, интересуются их делами и поздравляют друг друга с праздниками. А папа — это просто чужой человек.
Инна, Челябинск: Без квартиры, но и без синяков
Наша встреча произошла неожиданно: подруга позвала меня на вечеринку, чтобы познакомить с другом своего мужа. Вместо Александра я выбрала Кирилла: он был старше, выглядел основательным и умным. Оказалось, он доктор математических наук, но ушёл в бизнес, имеет завод и живёт безбедно.
Кирилл был дважды разведён. Я не понимала, почему его бывшие ушли от такого симпатичного и успешного человека. На тот момент я заканчивала учебу на пятом курсе и вскоре переехала к Кириллу в двухкомнатную квартиру в центре Челябинска.
Первый раз Кирилл меня ударил спустя три месяца после нашего совместного проживания. Была весна, он был пьян и начал высказывать недовольства, обвиняя меня в том, что я не сильно его люблю. В тот момент мне пришла мысль, что пора уехать, но куда — возвращаться к родителям в деревню…
Кирилл стал систематически меня избивать, и каждое избиение завершалось обещанием больше не повторять. Я пыталась покинуть его, но у всех была своя жизнь, и я в любом случае возвращалась к нему. Когда я сказала ему о беременности, он избил меня особенно сильно и добавил: «Не факт, что это мой ребёнок». Я не знала, как жить, ведь я была полностью зависима от него.
Когда наступили роды, я была подавлена, и не была готова к роли матери. Я чувствовала себя лишь обузой. Осознание того, что так продолжаться не может, меня не покидало, и, наконец, я решила не бояться. Я сажала сына в коляску и гуляла, не заботясь о том, что меня ждут дома с обвинениями.
Я обнаружила, что могу получать свои деньги, систематизировала свою жизнь и вернулась к учебе. Я нашла работу в турфирме своей подруги и, впервые в своей жизни, начала зарабатывать. Чувство независимости изменило наше взаимодействие — Кирилл перестал меня избивать.
Когда я узнала, что мой гражданский муж нашёл другую девушку, вскоре он снова избил меня, получив в качестве «подарка» на день рождения нашего сына. Я пережила столько ужасных моментов и теперь понимаю, что насилие — это не проявление любви, и это никогда не того не стоило.
