При булимии индивид часто пытается справиться с внутренними конфликтами с помощью физической активности или вызывая рвоту. Третий тип расстройства пищевого поведения (РПП) — это компульсивное переедание, которое не сопровождается никакими формами очищения организма или занятий спортом.
Могла съесть несколько буханок хлеба с сыром: как я справилась с булимией
Первую диету я начала придерживаться ещё в школьные годы. Постепенно ограничения в питании трансформировались в зависимость от булимии — дни голодания чередовались с эпизодами переедания. В конечном итоге я начала использовать диуретики, что привело к зависимости от фуросемида. Сегодня моя история — это рассказ о том, как я смогла преодолеть такое серьезное расстройство пищевого поведения, и эту историю я делю в рамках проекта #НЕзависимая с Аззой Гайсин.
Хочу подчеркнуть: не занимайтесь самолечением! Мы в наших статьях собираем актуальные научные данные и мнения авторитетных экспертов в области здоровья. Однако, помните: только врач может поставить диагноз и назначить правильное лечение.
Мне недавно исполнилось 32 года, и я окончательно распрощалась с РПП два с половиной года назад — именно тогда я приняла свою последнюю таблетку. Последний цикл голодание — срыв — голодание произошел более четырех лет назад, но я начала активно бороться с болезнью гораздо раньше. Как видите, процесс восстановления не быстрый, что, в принципе, вполне объяснимо: с РПП я жила, начиная с 12 лет.
Все началось в период полового созревания. Я была худым, активным и спортивным ребенком, и в 11 лет стремительно вымахала до 161 сантиметра (что, к слову, остается моим ростом до сих пор) и накапливала вес до 50 с чем-то килограммов. Мой рост превышал рост многих сверстников, я почувствовала изменения в своем теле — у меня появила грудь, что стало объектом насмешек. Дома я тоже не находила поддержки. Я помню, как мама объясняла отцу, что это всего лишь переходный период, и что я снова вернусь к нормальной фигуре, как это было у всех членов нашей семьи. Начались эксперименты с диетами, изнурительные взгляды в зеркало и ненависть к определенным частям своего тела. В возрасте 17–18 лет я даже начала заматывать грудь эластичными бинтами.
Основная проблема, как мне кажется, помимо давящего давления общества на девочек и женщин (к сожалению, в нашем обществе считается нормой, когда девушка зациклена на своем весе), заключалась в полной отсутствии понимания: никто не объяснял, как функционирует наше тело, что такое правильное питание, какова роль энергетического баланса и о том, о чем говорит Миннесотский голодный эксперимент.
Все, что я узнавала, было из Интернета и разговоров с родителями. Как же это может не навредить, если близкие советуют худеть, ссылаясь на звезд, таких как Майя Плисецкая, и при этом обижаются, если ты не садишься с ними за стол? Когда в сети становится сложно пробиться сквозь потоки абсурдных советов о целебном голодании, корне имбиря, Кремлевской диете и обертываниях пленкой?
Я могла голодать по пять дней подряд, после чего, естественно, происходил срыв. Включался так называемый эффект йо-йо, формировались нездоровые отношения с пищей. В 13 лет я полностью отказалась от мяса, включая курицу. Поступив в университет в 16 лет, я резко похудела до 48–50 килограммов: в тот момент я уже как-то адаптировалась к постоянному ограничению в еде и голоду (такое под силу не каждому, особенно ребенку). Новые впечатления, окружение, работа и романтика также, безусловно, способствовали этому.
Что я съела за день: вино, сок и 500 миллилитров бульона
Выглядела я изможденной, но об отношениях с едой меня преследовало чувство острого напряжения. Были случаи, когда я питалась только бутылкой вина и пачкой чипсов (или даже тремя упаковками сухариков). Иногда я могла съедать всего две консервные банки тунца в день. Я боялась добавлять даже помидоры в листья салата, потому что это значило лишние калории. Все, что я ела, я обязательно записывала.
Вот, к примеру, фрагмент из моего дневника (один из них сохранился) от 11 ноября 2013 года: Из еды: чашка кофе с молоком и медом, четыре ролла, большая чашка бульона. Или от 2 декабря 2013 года: Из еды: 50 граммов сыра, кусок хлеба, две пастилки, немного рыбы (приблизительно 50 граммов), большая тарелка листьев салата, бутылка пива, небольшая морковь. Или от 12 апреля 2014 года: Из еды: вино, сок (ревень, грейпфрут, апельсин), 500 миллилитров бульона.
Состояние здоровья, как я понимаю, включало булимия — длинные периоды полуголодного существования и редкие, но регулярные приступы компульсивного переедания, которые я тщательно скрывала от окружающих. Эти срывы происходили не просто так — чаще всего это была реакция на стресс, обиду или чувство одиночества. В последние случаи, когда я оставалась одна, приступы переедания могли длиться несколько дней подряд.
Речь не шла о каком-либо наслаждении от вкусной еды — это было невозможно при остром ощущении ненависти к себе. Я наказывала себя, отказываясь от осознанности. Могла за вечер съесть пачку простой рисовой лапши с маслом, несколько буханок хлеба с сыром или упаковку чипсов — главное, чтобы после наступило недомогание. И это мешало полноценной жизни — в такие моменты я запиралась дома, не могла выйти на улицу, отменяла встречи, плакала от бессилия.
К 20 годам или около этого момента я начала жить отдельно от родителей и начала принимать препараты: мне всегда не удавалось вызвать искусственное рвоту, поэтому я прибегала к употреблению различных чаев и слабительных, а также сильных мочегонных средств. Каждый день я взвешивалась и могла сильно расстроиться из-за прибавки в 200 граммов, даже если это было связано с циклом. Из-за привыкания организма к мочегонным, когда я прекращала лечение, проявлялись ужасные отеки.
В 24 года, переехав из России в Чехию, мне стало гораздо сложнее достать таблетки. Но я каким-то образом выкручивалась. Учитывая свои проблемы, связанных с потреблением фуросемида, я возвращалась к знакомствах с недобросовестными врачами, которые выписывали рецепты без предварительного обследования, и даже привозила таблетки на полгода из России. В итоге у меня появилось множество проблем со здоровьем: ломаются и слоятся ногти, отеки возникали каждый раз при небольшом поступлении соли, начался тремор рук и общее состояние слабости, чувствовалось затуманенное сознание. Пару раз я падала в обморок из-за обезвоживания, и скорую вызывали на помощь.
Как я съела собаку на диетах
В подростковые годы, будучи молодой женщиной с проблемной жирной кожей, я сильно комплексовала по поводу своей внешности. Несмотря на то, что у меня было много друзей и даже были отношения с юношами, мне казалось, что я не вписываюсь в некие общественные стандарты красоты. Вспоминаю, в те годы существовали журналы вроде Oops! и Cool Girl, где на обложках появлялись лишь худенькие модели. Я зачитывалась о них и, как следствие, выработала стандарт образца красивой девушки. В своей голове я поняла, что парни влюбляются только в тощих девушек, а полные всегда становятся объектом насмешек. Стены моей комнаты украшали постеры худых звезд. В итоге, как будто сама себя поставила под контроль: «Меня все полюбят, когда я похудею.»
Примерно с 14 лет началась череда моих попыток похудеть и последующих неудач. Интересно, что при этом я одновременно переживала за свою внешность, делая вид, что мне не сильно волнует потеря веса, поэтому я избегала традиционных диет. Я искала альтернативу с подкреплением идеологией питания.
Я придерживалась церковных постов (хотя не была верующей), долгое время была вегетарианкой (позже веганкой и сыроедкой), делала различные очищения и голодания.
Надо отметить, что я не считаю идеи, на которых основывались мои ограничения в питании, чем-то плохим — мне понятна задумка постов и мне близки идеи этичности по отношению к животным и планете. Однако если ты имеешь проблемы с принятием своего тела, такие ограничения в питании скорее всего лишь отдалят тебе от своих желаний и потребностей.
Некоторые эксперименты относительно диет работали, я держалась, и вес уходил. Но после этого происходили вспышки беспамятства — состояние, когда ты будто бы не находишься в себе, а тобой управляет мгновенный импульс. В такие моменты я старалась отвлечься и сдержать тревожность, стремясь к еде, постепенно возвращаясь к своему исходному весу или даже набирая еще больше.
Пиковое время
В 2012 году я отправилась в США по программе Work&Travel на лето. Этот период стал пиковой точкой в моей увлеченности диетами. Или, скорее, я совсем перестала есть. Оглядываясь назад, могу выделить несколько причин: первая — это ряд стресса, который складывался из расставания с парнем, увольнения с работы и поездки в другую страну в одиночку, а вторая — это страх, что я поправлюсь, ведь все, кого я знала, в один голос утверждали, что еда в США ужасная и от нее невозможно избежать набора веса. Из-за этого страха я могла за весь день съесть лишь одно яблоко, даже при условии, что работала на полную ставку. Если в какой-то момент мне казалось, что я переела, я вечерами выходила на пробежку или ложилась тренироваться, работая физически из ощущения вины: «Поела — надо отработать». Так, я стремительно похудела с 70 до 50 килограммов, сбросив почти треть от своего веса.
Честно говоря, вначале я какое-то время чувствовала себя хорошо: мне нравилось это чувство легкости в теле, и я обострила восприятие своего тела. Я помню, как осознавала, как каждый кусочек пищи проходит через меня и превращается в энергию, дает силы.
К тому же, я почувствовала, как будто приблизилась к своей заветной цели: «Меня все полюбят, когда я похудею.» Я начала ощущать себя желанной и привлекательной для мужчин, что стало настоящим комплиментом.
Но довольно быстро я осознала, что это влечение относится не к моей личности, а исключительно к моей физической оболочке. Внимание ко мне стали обращать старые знакомые, которые до этого меня не замечали. Я переживала это как предательство. Фактически предал меня не кто иной, как я сама, ориентируясь на внешние стандарты, которые не имели никакого отношения к тому, кем я являлась на самом деле.
Скоро начали проявляться первые болезненные симптомы: за голодными неделями пришли атаки переедания. В какой-то момент, после очередного периода голодания, я начала есть и не могла остановиться. Я снова погрузилась в состояние беспамятства, и моя реакция была импульсивной: я просто ела и продолжала есть, пока не наступила колика. А по мере исчезновения боли я шла заниматься спортом, чтобы якобы искупить свою вину.
К концу лета проблемы со здоровьем стали всё более явными — я потеряла менструации. Позже выяснилось, что это произошло из-за гормонального сбоя, а уровень кортизола (гормона стресса) значительно превысил норму. По рекомендации врача мне пришлось начать принимать гормональные препараты. Я выглядела истощенной, стеснялась носить открытые футболки. Родители обеспокоенно советовали мне поесть и ласково называли меня «Бухенвальд».
Я похудела, но не стала из-за этого счастливее. На первый взгляд, для внешнего окружения (не близких людей) мои проблемы с питанием не проявлялись в явной форме — «Ну, похудела, потом поправилась, с кем не бывает?» — и кроме обеспокоенных родителей никто не замечал изменений ни в теле, ни в моих разговорах — я сама тоже не обращала на это внимания.
Первые сигналы
Когда речь заходит о человеке, который начинает страдать от расстройства пищевого поведения, важно понимать, что он, скорее всего, заметит первые сигналы довольно рано. Часто это происходит ещё до того, как могут произойти видимые изменения в их питании.
Человек начинает задумываться о том, что с ним что-то не так; у него могут возникать саморазрушающие мысли. Это может проявляться в желании причинить себе вред или в стремлении контролировать каждый свой шаг, и все это происходит ещё до того, как он научится контролировать свое питание.
Если говорить о психологическом состоянии, то человек становится более мрачным и замкнутым. То, что когда-то приносило радость, перестает вызывать интерес. Мысли о том, что он не таков (я выгляжу не так, веду себя не так и т. д.) начинают крутиться в голове снова и снова.
Если вы спросите такого человека, все ли у него в порядке, вероятнее всего, он честно ответит, что не в порядке (при наличии доверительных отношений).
Близким и родным чаще всего сложнее распознать первые сигналы — эти расстройства часто начинаются в подростковом возрасте с 12 до 17 лет, когда дети претерпевают значительные изменения. Соответствующие изменения бывает сложно определить, так как в этом возрасте ребёнок действительно может сильно меняться.
Ниже приведены некоторые вещи, которые могут заметить родные и близкие:
- ребёнок стал более замкнутым;
- ребёнок не показывает радости по причинам, которые радовали его ранее;
- ребёнок начинает задавать нестандартные вопросы: «Со мной всё в порядке?», «Как я выгляжу?», «Я красивый?», «Что отличает красивых людей от некрасивых?»
Вы также можете начать замечать изменения в привычках ребенка в отношении еды: возможен отказ от приёмов пищи или увлечение не совсем здоровыми, на первый взгляд, модификациями рациона. Часто родители могут воспринять это как что-то нормальное: мол, что плохого в том, чтобы отказаться от сладкого, ведь оно не всегда полезно. Но если все это сопоставить (потеря радости, отказ от привычных радостей и чрезмерная концентрация на своей внешности), это могут быть первые сигналы, чтобы начать такой разговор с ребёнком.
Важно понимать, что вины родителей в этом нет — заметить эти сигналы действительно трудно, и они не всегда выглядят угрожающе.
Что может помочь
Важно обсуждать с ребенком то, что беспокоит именно его, а не вас. Начав разговор с этого, вы можете понять его лучше — родители и ребенок могут волноваться о разных вещах. Например, ребенка может терзать постоянная неразбериха в голове и страх перед едой, а родителям может беспокоить, что ребенок ничего не ест и не получает необходимых веществ для своего здоровья. Поэтому важно понять, что именно тревожит ребёнка.
Когда родители начинают говорить, как важно полноценно питаться, это не всегда помогает. Гораздо эффективнее сказать: «Дружище, ты избегают семейных встреч и радостей; что-то сильно тебя тревожит. Давай обсудим это. Я хочу тебе помочь». Может быть, это и уместный момент, когда следует предложить обратиться к психологу.
И самое главное — избегайте обвинений ребенка и не пытайтесь доказать, что он ведет себя неправильно относительно еды. Я понимаю, что это может вызывать у родителей страх, но обвинения приведут к еще большей ненависти к себе со стороны ребенка.
«Болен — иди к врачу!»
Наташа тоже не знает, сколько она весит. Дома у нее нет ни весов, ни сантиметра. Но не потому, что она не заботится о фигуре — ей просто страшно узнать эти числа. Наташа настолько боится набрать вес, что иногда, даже в зачаточном состоянии, рвёт отношения с мужчинами: «Партнер питает себя как человек с полноценной самооценкой и хочет меня накормить. А мне лучше остаться одной, чем расползтись в отношениях».
Наташа тоже время от времени сидела на яблоках и йогуртах, затем переедала пиццей и шоколадом, и так — с 14 лет. Недавно ей поставили диагноз — биполярное аффективное расстройство. Как правило, при этом расстройстве чередуются состояния депрессии и мании (в период мании человек испытывает сильное возбуждение и приливы энергии). Наташа отмечает, что в депрессивные периоды она много ест и спит, а в маниакальные — худеет, так как энергии более чем хватает даже без еды. В настоящее время врач назначил ей препараты, и приступы компульсивного переедания прекратились.
Как объясняет Анна Коршунова, исследования показывают, что некоторые формы биполярного расстройства действительно проявляются в перееданиях. Однако у Наташи присутствует также характерное для людей с РПП неприятие собственного тела: «Иногда мне кажется, что я хочу избавиться от своего тела, словно это что-то чуждое».
Если вы испытываете ненависть к своему телу и еда стала для вас чем-то гораздо большим, чем просто пищей, не стоит гадать о том, что происходит с вами. «Болен — иди к врачу!» — утверждает Анна Коршунова. — «Любой врач-психиатр лучше, чем “я сама что-то посмотрю и почитаю”».
Правильное лечение РПП включает в себя работу психиатра, психотерапевта, диетолога и терапевта-реаниматолога (поскольку на запущенных стадиях могут возникнуть различные осложнения). До недавнего времени Центр Инновационных Расстройств Пищевого Поведения (ЦИРПП) был единственным местом в России, где существовала подобная система. Это частное учреждение, что делает его лечение доступным не для всех. В феврале этого года в Москве на базе Психиатрической Клиники №1 имени Н.А. Алексеева открылся первый в стране государственный центр для лечения подобных расстройств. Для жителей Москвы лечение бесплатное, для жителей других регионов — платное. «Мы надеемся, что со временем у нас откроются филиалы», — говорит заведующая клиникой врач-психиатр Людмила Сатьянова. — «Люди из разных регионов звонят нам, и я спрашиваю: “Ну у вас же есть какие-то центры?” И все отвечают: “Нет!”
Сейчас клиника на базе ПКБ №1 имеет возможность разместить 20 пациентов. Это стационарное отделение. Также имеется дневной стационар (пациенты проводят весь день в центре и на ночь уходят домой) и амбулаторная служба. Планы включают тренинги для родственников людей с РПП. «Включенность семьи очень важна для эффективного лечения, даже если эта клиника предназначена для взрослых от 18 до 40 лет». А вот в Центре Инновационных Расстройств Пищевого Поведения принимают и подростков. Для них Анна Коршунова также рекомендует Научно-практический центр психического здоровья детей и подростков имени Г.Е. Сухаревой — там также работают с расстройствами пищевого поведения.
К сожалению, специалистов в области РПП в нашей стране на данный момент крайне мало. Поэтому те, кто действительно заслуживает доверия, часто друг друга знают и сотрудничают. «ЦИРПП иногда направляет к нам пациентов, которым нужно лечение, но у которых нет финансовой возможности на это», — пояснила Людмила Сатьянова. А что касается услуг других частных клиник, то Никита Чернов призывает оставаться от них подальше: «Скорее всего, там вам не предложат комплексную и квалифицированную помощь».
Как диеты привели к РПП
Я начала борьбу с булимией десять лет назад, когда мне было 20 лет.
Я всегда была худенькой и, казалось бы, плоской. В старших классах у меня начала появляться грудь. Все мои знакомые, друзья и родственники замечали, что я изменилась — кто-то даже утверждал, что я похорошела. Это стало поворотным моментом, и я начала изнурительные диеты и занятия спортом (по совету своих подруг я обматывала тело пленкой и надевала папин пояс для спины).
Все это началось цикл усилий: диета-срыв-диета. Время этих эксцессов пришло на первый курс университета. Я переехала в другой город, сменила стиль жизни и круг общения. Всё это вызвало как набор веса, так и жуткое непринятие себя, постоянное сравнение с другими. Тогда я и решила, что во время очередного срыва мне поможет затолкнуть палец в горло.
С каждым годом это стало привычкой, а триггером служило одиночество. Каждый раз после очередных недель жестких тренировок и строгих диет приходил срыв. Порою я заранее планировала этот день срыва: что я буду есть, чтобы легче было избавиться от пищи. Я выбирала еду, которую легче было «чистить», исходя из этого определяла место и обстановку — обязательно так, чтобы после этого процесса мне было комфортнее.
Через пять лет я стала проводить этот ритуал не раз в неделю, а практически ежедневно. Это повседневное состояние не позволяло спать: я ночами перла в магазин, потихоньку ела и очищалась. Это стало единственным способом успокаивать себя, чтобы лишь после этого суметь уснуть. За всё это время мой вес колебался от 42 до 50 килограммов.
Не буду углубляться во все ужасные переживания, но иногда мне было трудно просто проснуться, поскольку utterly, в глубине души, мне было ничего не нужно.
В какой-то момент я просто устала и осознала — это не то, чего я хочу. Я часто болела, мой иммунитет ослаб, у меня появлялись постоянные мозоли на руках. В этой ситуации я обратилась к психологу. На сеансах мы проясняли триггеры, связанные с одиночеством и детскими травмами. Однако необходимо было больше, и кто-то порекомендовал ледяным тоном обратиться в клинику расстройств пищевого поведения при больнице имени Алексеева. Я согласилась и пошла в дневной стационар, за что очень благодарна судьбе.
В этот период моей жизни всё начало меняться. Я встретила молодого человека, который стал моим мужем и очень поддерживал меня, верил в меня. Посещения психолога и психотерапевта помогли мне изменить нейронные связи, которые работали всё это время. Я искренне благодарна судьбе за то, как всё сложилось.
Неожиданно для самой себя я забеременела (не надеялась на это из-за проблем с весом), и вот я пишу это письмо в редакцию. На текущий момент мне на восьмом месяце беременности. Я сумела выбраться из этой ситуации благодаря людям вокруг и вере в лучшее. Главное, чему я научилась — никогда не думать, что вы одиноки и брошены с вашими проблемами. В мире столько замечательных людей, и важно быть открытым для взаимодействия с ним (чтобы пытаться и верить в себя)!
Как лечится РПП
Расстройства пищевого поведения (РПП) считаются психиатрическими заболеваниями, однако есть мнение, что они также могут быть следствием детских травм и особенностей семейных отношений. Например, замечено, что сексуализированное насилие над детьми может провоцировать развитие булимии. В случае, когда человек оказывается в беспомощной ситуации и не способен защитить себя от психологического или физического насилия со стороны взрослого, он начинает считать еду одним из немногих способов контролировать свою жизнь. В итоге ребёнок регулирует своё отношение к еде, и ему кажется, что при этом он контролирует свою реальность.
Часто подростки с РПП фокусируются на еде и своем внешнем виде, тем самым отвлекаясь от более насущных и значительных аспектов жизни. В таких случаях важно показать им, как они обедняют свою жизнь, сосредоточиваясь лишь на еде.
Победила анорексию
На данный момент я вешу 60 килограммов, но выгляжу как узник лагеря (такая у меня структура тела). Когда я была весом 57 килограммов, мама сказала, что меня время направить в больницу. Всё началось в детстве: я отреагировала на развод родителей, новый брак мамы и рождение сразу двух детей неожиданным набором веса. Тогда я увеличила вес, но не считалась толстой — может, почти плотной, но при этом оставалась активной и целеустремленной.
На последнем курсе университета я поняла, что моя счастливая жизнь не придет без запавшей талии. Мы с мамой зашли на полугодовую диету, и я сбросила 30 килограммов. Затем целых четыре года подряд мы повторяли ту же диету раз в год. В какой-то момент я стала взвешиваться дважды в день, стремясь к тому, щоб вес вечером был на 200 граммов меньше, чем утром. Я вставала в шесть утра, чтобы лишь до кофе с сладкими подушечками ничего не есть. Постоянное чувство голода и страх стать толстой преследовали меня. Я носила обтягивающую одежду, детей младших сестёр, и боялась, что у меня может появиться животик.
После восьми лет постоянных диет и тренировок, отсутствия нормальных отношений и месячных, я оказалась в ловушке. Замкнута в темнице своего сознания. Я была стройной и при этом переживала о своем теле (уже идеальном) больше, чем когда-либо! У меня тогда был партнер, но это оказался нарцисс, и я осознала, что попала в нездоровую взаимозависимость. У меня начались приступы компульсивного переедания и кризиса 30 лет. Я чувствовала, что скоро выйду в окно.
Мне повстречалась клиника и материалы по РПП, и я стала выползать на свет. Вес начал быстро расти, но мне стало легче и свободнее! Моя анорексия, конечно, не отступала, но я, используя поэтапное введение ранее запрещённых продуктов, победила ее!
У меня наладился цикл менструации, а благодаря психологу возродилась личная жизнь. Я оставила нарцисса и вышла замуж за человека, с которым мы стали молодыми родителями. Сейчас мой вес выше на 30 килограммов, и старые методы убеждений, запугиваний, что это необходимо, не действуют.
Я выбрала новый путь: приняла себя такой, какая я есть, и начала практиковать медитации для большего соединения с телом. Это позволило мне проработать многие чувства и эмоции из детства. Моё тело реагирует на это очень бурно. Очевидно, настало время открыть ящик Пандоры и встретиться с ними лицом к лицу. Глаза боятся, а руки делают. Посмотрим, что из этого получится!
Как лечится РПП
Также для лечения применяются психотерапевтические инструменты, основным из которых является когнитивно-поведенческая терапия. Клиент может пройти от десяти сеансов (при лёгкой степени РПП) до 20–40, если расстройство тяжёлое. Эти психологические практики помогают человеку понять, как его расстройство влияет на жизнь, осознать свою личность за пределами болезни, научится впервые принимать свой вес и жить счастливо с новым.
Далее психолог выбирает наиболее подходящий протокол лечения. Основываясь на сострадании, пациент сможет увидеть, как больно наносит себе сам и, таким образом, научится относиться к себе с любовью и заботой. Существует также терапия принятия и ответственности. Существует много подходов, и важно подобрать тот, который подойдёт именно человеку.
Если РПП привело к значительной потере массы тела, возможно, потребуется госпитализация.
Кроме того, психолог может рекомендовать обратиться к эндокринологу, диетологу. Часто он также советует клиенту посетить специалиста-психиатра, так как РПП может сопутствовать депрессии или другим расстройствам. То есть лечение расстройства пищевого поведения — это задача, требующая командного подхода, который, как показывает практика, даёт свои плоды. Однако у такого лечения есть большой минус — оно может быть недешёвым и часто недоступным для многих. Поэтому в последние годы в профессиональном сообществе развилась тенденция к созданию психологов, которые получили дополнительную квалификацию, чтобы предоставить клиенту базовую поддержку в лечении расстройства пищевого поведения.
